Судьба попугая - стр. 44
Народный контролер пересчитал собак в упряжке. Было их семь.
Оглянулся на Ваплахова – тот стоял один. Старуха куда-то исчезла.
– Где она? – спросил Добрынин.
– Хочет подарок сделать, – кратко ответил урку-емец.
– Русскому народу? – поинтересовался народный контролер.
– Нет, нам, – ответил Ваплахов. – Говорит – дорога может быть трудной!
Добрынин хотел еще что-то спросить, но тут увидел старуху. Она вышла из чума – в руках у нее был большущий сверток, перетянутый кожаной полоской.
– Что это? – спросил народный контролер урку-емца.
– Оленьи шкуры, чтобы теплее было ехать! – объяснил Дмитрий.
– А-а, хорошо, – Добрынин кивнул. – Скажи ей спасибо!
Попрощавшись со старухой и устроившись поудобнее на санях, Добрынин и Ваплахов тронулись в путь.
Сани скользили легко и плавно. Собачки дружно бежали в упряжке, и казалось, что совсем нетрудно им тянуть в общем-то нелегкую поклажу.
– Они дорогу знают! – довольно произнес Ваплахов, то ли похваливая пушистых лаек, то ли просто сообщая об этом своему начальнику.
Солнце над ними было тускло-белое и большое. Оно не грело и не светило.
– Сколько нам ехать? – спросил народный контролер.
– Дня два будет, если пурга не заметет, – рассудительно ответил урку-емец. – Старуха говорила, что совсем недавно пурга была, так что, может, проскочим.
Лес вокруг отступал, и на смену ему приходило какое-то странное редколесье. Одинокие деревья вдруг возникали посреди снежного поля, и были эти деревья сильные и высокие, с крепкими толстыми ветвями. На ветвях лежал снег.
Добрынин смотрел по сторонам в поисках разнообразия, но все вокруг было одинаково и знакомо.
Через некоторое время народный контролер почувствовал пронизывающий все тело холод. Он пожаловался урку-емцу.
Дмитрий остановил собак, дернув поводья и крикнув что-то непонятное. Потом развязал подаренные старухой оленьи шкуры и помог Добрынину закутаться в них так, что незащищенными оставались только глаза и часть лба.
Мороз сразу отступил.
Снова побежали резвые собачки.
День был длинным и, как казалось Добрынину, бесконечным.
Вдруг урку-емец снова прикрикнул на собачек, и они повернули вправо.
Добрынин занервничал, посмотрел по сторонам, но ничего особенного не увидел.
– Мы куда? – спросил он урку-емца.
– Счас, на минутку! – проговорил, полуобернувшись, Ваплахов. – Там Эква-Пырись, поклониться надо!
Присмотревшись вперед по ходу саней, народный контролер увидел небольшой холм, а на нем один столбик с набалдашником.
Подъехали. Урку-емец встал с саней, подошел к столбику, поклонился и запричитал что-то на своем языке.