Строптивая для мажора - стр. 27

Никто не мешает.

В отведенной мне комнате я тут же принимаю душ потому что замерзла за ночь в спортзале. Сейчас меня как будто разморозило и очень хочется плакать, что я себе и позволяю.

Наконец, выйдя из душа, я вытираюсь махровым полотенцем и наконец понимаю, что больше не могу.

Все это ненормально.

Я хватаюсь за сотовый и набираю маме:

- Я хочу уехать отсюда! - выпаливаю как только гудки заканчиваются.

12. Глава 11

Кирилл

Не думал, что испугаюсь за белокурую. Хотя, в принципе, я знаю всех этих парней и девчонок довольно давно и не замечал за ними раньше людоедских намерений.

Меня напрягает Лискевич.

Ее привычка к вседозволенности реально может зайти довольно далеко.

Не дам ей доставать новенькую.

Тьфу!

Самому неуютно становится от этой мысли. Растираю пальцами лоб. Все дело в том, что она меня просто бесит Лискевич и ее привычки. Не замечаю того как ускоряю шаг и хватаю Армена прямо за плечо в главном холле.

Он как раз рассматривает что-то в телефоне со своими приятелями.

- Слышь, где новенькая? - силой разворачиваю его к себе. - Она пропала, отморозок! - я его и раньше так называл, только не вкладывал в эти слова ровным счетом ничего: набор букв.

Очень многое для меня стало просто названиями с тех пор как уехала мама и заболела моя сестра.

- Не кипятись, Кир, - Армен улыбается и демонстрирует мне экран. - У нас между девчонками походу будет бой в грязи. Я прям о таком мечтал.

Вырываю сотовый из его рук. На экране фотка: я и белокурая. Стоим так, что создается впечатление будто Антуанетта тянется к моей шее.

И ответ Лискевич: “Я эту крысу убью”.

Раньше мы вообще-то не спорили на девчонок вроде Антуанетты. На самостоятельных и разумных людей, вот как Буше. Ей ведь не положено целоваться и уходить в спальню с учениками. Мне просто интересно было ломать запреты - так я себе все объяснял.

А белокурая ведь… ни ума, ни осторожности. Только характер! При этой мысли я стискиваю свободную руку в кулак.

- Быстро отозвал свою Анастасию! - командую, возвращая Армену в руки телефон.

- Слух, Лискевич вообще-то твоя, а не моя, - усмехается.

Хватаю его за ворот.

- Живо!

Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза. От потасовки нас отделяют только камеры - в школе за всем и за всеми следят. А потом передают родителям. Мой отец отчетов наслушался, поэтому и продолжает спонсировать гимназию, чтобы только меня не выперли и я не вернулся домой.

Не хочу чтобы он и про белокурую узнал. Точнее, про кипеш из-за нее.

Вот учителя уже узнали и подумали, что она убежала. Вызывают полицию.

- Это не по-человечески, гад…