Стрекоза второго шанса - стр. 47
В пегасню вошел Ул, вернувшийся из нырка. Шныровская куртка обледенела. Рукава не гнулись в локтях. Он уже во второй раз нырял за закладкой для сумасшедшей девушки из Звенигорода, которую держали привязанной, потому что она глотала половинки опасной бритвы.
– Ну как? – крикнула ему Яра.
Ул качнул пустой сумкой.
– Ненавижу синяки! С первого раза редко когда повезет. А тут и со второго – облом!
Ул поставил уставшего Цезаря в денник (на Азе он пока не нырял) и, поручив его заботам новичков, вышел. Навстречу ему, ведя Аскольда, шел Родион, вернувшийся из нырка немногим позже Ула. Он был измотан и шатался от усталости.
– Привет, старикан! Не сутулься! – сказал ему Ул и ткнул его кулаком в бок.
Ткнул совсем несильно, но Родион вскинул голову, оскалился, как волк, и неожиданно боднул Ула лбом в лицо. Ул упал. Он сидел на полу и трогал челюсть. Потом поднялся, вытирая кровь. Родион нависал над ним, сжимая кулаки, однако ясно было, что во второй раз он не ударит.
Аскольд, чей повод Родион выпустил, с перепугу взвился на дыбы. Бил передними копытами и хлопал крыльями. Ул поймал его, завел в денник и запер. Качнул засов, проверяя, надежно ли он зашел. Потом махнул Сашке, показывая, что об Аскольде надо позаботиться.
Родион напряженно ждал, понимая, что их общение с Улом еще не окончено.
– Идем! – сказал Ул будничным голосом и быстро пошел к выходу из пегасни. Родион догонял его, пытаясь забежать вперед. Вид у него был растерянный и ищущий. О своей вспышке он уже жалел, да как видно, и не понимал, что на него нашло.
Макар видел стычку во всех подробностях. Денник Грозы, у которой он пропадал с утра, соседствовал с денником Аскольда. Хотя выбравшему Макара жеребенку было всего семь-восемь месяцев, светло-серая «в гречке» кобылка казалась очень многообещающей. Разумеется, если ее не перевесят собственные фокусы. «Ты воспитывай лошадь, а не ее капризы! А то намучишься потом!» – предупреждала Кавалерия, однако Макар слишком любил свою Грозу и только радовался, когда она отжевывала ему пуговицы или упрямо поворачивалась задом, увидев в его руках уздечку. Макар не выдержал мук любопытства и, едва за Улом и Родионом закрылись ворота, кинулся к двери в центре пегасни. Дверь была низкой, чтобы не выпускать тепло. Не дверь, а лазейка. Пегов сквозь нее проводить запрещалось: они могли повредить крылья.
Снаружи на перевернутом ведре сидела Наста и жадно курила, выпуская дым себе под ноги. Услышав скрип двери, она хотела втоптать окурок в снег, но, узнав Макара, молча кивнула ему и продолжила дымить. Макар обежал пегасню по глубокому снегу и осторожно выглянул из-за угла. Ул спокойно сидел на вкопанной покрышке. Родион бегал вокруг него и что-то горячо говорил, потрясая рукой. Между старшими шнырами и Макаром блестела огромная, ставшая общим катком лужа.