Страсти по Магдалине - стр. 28
– Люди заслужили праздник, – довольная Есфирь присела за стол рядом с Мириам. – Это ты хорошо придумала, дочка. Посмотри на них, все устали, так добросовестно работали, с ног валились, но никто не ушел отдыхать. Все здесь со своими детьми. Давно не было у нас такого праздника, пусть люди повеселятся.
Мириам подняла голову и осмотрелась вокруг. Среди уставших, но радостных лиц, среди шумных, веселых криков детворы, за хлебосольным угощением и хорошим вином она ощутила ту же пустоту, которая накрыла ее еще утром, когда уехал Иса. И только сейчас после длинного, хлопотного дня, после неприятного разговора с Ферхатом, она поняла: давно наступила ночь, а он не вернулся.
6.
Придумывая возможные причины того, что могло заставить его нарушить данное обещание и не вернуться, Мириам довела себя до исступления. Она, как загнанная лань, металась всю ночь по комнате, где еще вчера ночью спал Иса, и пыталась найти хоть одну вещь, которую бы он случайно оставил, покидая ее дом. Не нашла ничего. Все то, немногое, что принадлежало ему, он забрал с собой, и ушел, как будто его здесь и не было вовсе.
Она то и дело подходила к распахнутому окну, прислушиваясь к звукам ночи, шорохам, случайным ударам, к лаю собак. И все ей казалось, что скрепит колесо повозки, на которой он уехал ранним утром, или слышался крик слуги с просьбой открыть ворота. И тут же она бросалась на открытую террасу и уже с нее вглядывалась в темноту пустого двора, с замиранием сердца прислушиваясь к звукам. Но, нет! Никто не просил пустить усталого путника, никто не ждал у закрытых ворот.
Простояв какое-то время босыми ногами на каменном полу террасы, она, содрогаясь от холода посреди жаркой безветренной ночи, снова возвращалась в комнату Исы. Лишь на несколько минут Мириам позволяла себе присесть на постель, положив разгоряченную голову на край подголовника, хранившего его запах. И снова вставала, и снова начинала бродить по комнатам, пытаясь согреться от нервного озноба.
Ночь тянулась также долго, как и прошедший день. Загнанная больными, безумными мыслями в угол собственного сознания, она могла думать только о плохом. Воображение рисовало все новые и новые картины его страшной, мучительной смерти. И она жалела о том, что отпустила его одного, что не сказала напоследок добрых слов. Она так и не сказала ему, как он стал ей дорог…
Измученная бессонной ночью Мириам встретила безутешный рассвет. Он не вернулся и утром. Свернувшись по-кошачьи и поджав под себя босые ноги, она тихо лежала на постели. Пальцы перебирали белые жемчужины на шелковой нити, а слезы из глаз скатывались по щекам вслед за жемчугом. Она ничего не видела и не слышала вокруг себя, хотя глаза не закрывались ни на минуту. Долгим, не моргающим взглядом смотрела на Венеру и шептала молитву. Такой ее нашла утром Есфирь. Никакие увещевания и хлопоты кормилицы на Мириам не подействовали. На вопросы она не отвечала, только упрямо сжимала губы.