Страсть - стр. 141

– Разве я не понимаю? – повёл плечами Стешко. – Как щука не остра, а не взять ей ерша с хвоста. Так сказал один мужик, когда в лагере обнаружили мёртвыми тех троих, что с блатными схватились.

– Но и я не глуп, как пуп, – нашёлся, что ответить Миролюбов. – Сказал – подумаю, значит, подумаю.

Потом, собираясь уходить, сурово добавил:

– А, тех, кто осмелился мне угрожать, всё равно скручу в бараний рог. Сбегать от страха не собираюсь. Не родился ещё на свете тот человек, которого я бы испугался.

И они разошлись в разные стороны.

Политзаключённый Марк Стешко направился к опостылевшей и бесконечной траншее. Шёл, сгорбившись и тяжело волоча ноги.

Вольнонаёмный Александр Миролюбов – высокий и крепкий, с гордо поднятой головой и уверенной поступью, легко и быстро зашагал в контору, чтобы обсудить свой план с прорабом Бобровым.

Глава 13

Шестые сутки пешая колонна красноармейцев в составе полка восемьдесят второй мотострелковой дивизии двигалась по монгольской степи в направлении реки Халхин-Гол. Переход был изнурительным, майское солнце палило нещадно. Напрасно красноармейцы задирали головы к небу, надеясь увидеть на нём хотя бы одно маломальское облачко. Их надеждам не суждено было сбыться. Все шесть дней огромное пространство над горизонтом слепило глаза наблюдателей яркой синевой.

– Совсем не жалеет нас небесная канцелярия, – невесело произнёс Григорий Надеждин, вытирая пот со лба рукавом гимнастёрки. На рукаве проступило тёмное пятно, которое, как у фокусника, стало исчезать на глазах.

– Да-а, Гриня, не повезло тебе со счастьем, – усмехнулся Александр Миролюбов. – Шестой день ни дождя, ни ненастья.

Он замолчал на некоторое время, затем, посмотрев по сторонам, с затаённой грустью продолжил:

– И вообще здесь ничего интересного нет. Голая пустыня. Как только монголы живут в таких условиях? То ли дело – тайга! И от ненастья укроет, и в голод накормит, и в жару напоит. А какой запах! Вкусный и ароматный. Втянешь в себя воздух – в ноздрях щекочет, голову кружит. В таёжном воздухе все лучшие запахи леса воедино спрессованы. Разнотравье, древесная смола, распаренный мох.

– Пряным называется, – сказал Надеждин.

– Что – пряным?

– Ну, запах этот. Острый, вкусный, ароматный. Всё, о чём ты сказал сейчас – заключено в одном слове.

– Умный ты, Гриша, – рассмеялся Александр. – Всё знаешь.

– Всё знать невозможно, – поучительно заметил Григорий, но, польщённый похвалой друга, не удержался, похвастался:

– Три очень толстых и умных книги одолел, в отличие от тебя, букваря.

– Учё-ёный, – насмешливо протянул Миролюбов, облизнув пересохшие губы. – Что за книги-то, хоть, балабол?