Страшные тайны. Антология русского криминального рассказа конца XIX – начала XX века - стр. 21
А доктор Фельпс напирал на то, что во всей этой истории надо строго сохранять тайну. Я, кажется, уже сказал, что мне за мое содействие было обещано десять фунтов. Эта высокая плата меня немного испугала, так как до этого за мои услуги мне платили очень скудно.
Затем я спрашивал себя: каким образом я сумею заслужить эти деньги? Наш приют – учреждение маленькое, где нечасто умирали, и, вероятно, пришлось бы ожидать очень долго, пока под моим наблюдением будет находиться ребенок, соответствовавший предъявленным требованиям. Когда я об этом заявил доктору Фельпсу, он как-то странно сбоку посмотрел на меня и спросил, давно ли я ходил в больничное отделение приюта.
«Недавно только, – ответил я, – еще сегодня утром». – «Ну, – возразил он, – тогда вы там наверняка видели маленького мальчика, лежащего в бреду, ребенка именно такого возраста и роста, с тем же цветом кожи и волос, как мне нужно?» Я ответил утвердительно, так как в больничном отделении действительно лежал такой мальчик. То был круглый сирота, не имевший никого из близких. Его родители, как говорили, были родом из Северной Ирландии или из Уэльса. Они работали на юге, на болотистых пастбищах между берегом моря и портом Гридлэй, и оба умерли, муж – в каком-нибудь сарае или под забором, а жена – у нас в приюте. Когда привезли ее к нам, она уже была настолько больна, что не могла указать ни имени, ни родины, и при расспросах об этом только один раз подняла палец и указала на запад, чтобы пояснить, откуда она взялась. Через короткое время лихорадка охватила и их ребенка. То был хорошенький маленький мальчик с голубыми глазами и слегка вьющимися русыми, почти золотистыми волосами. Так вот, доктор мне и напомнил об этом мальчике. «Но ведь он выздоровеет, – сказал я в удивлении, – он еще нашими костями будет сбивать орехи с деревьев!» Доктор насмешливо улыбнулся. «О, – сказал он, – я убежден, что он уже не поправится». Я в удивлении посмотрел на доктора, он как-то смутился и ушел. Вечером он вернулся и пригласил меня на кружку пива в близлежащую пивную.
Ну-с, и вот, в отдельной комнате трактира, за стаканом грога, дело было обставлено. Доктор Фельпс убеждал меня в том, что мальчик умрет от лихорадки, и мое участие в этом деле заранее было определено. На случай, если бы мальчик умер, – а в этом заранее был уверен доктор Фельпс, – на мне лежала обязанность устроить так, чтобы похоронен был лишь пустой гроб – это было нетрудно, – другими словами, в убогий гробик, сколоченный из шести досок, я должен был положить мешок с землей и заполнить гроб соломой и тряпками во избежание шума.