Страшные сказки. Выпуск 2 - стр. 17
И тут вижу: вышагивает белоснежный конь, красавец, мне навстречу. Такой белизны и чистоты вовек глаз мой не видывал! Думаю я: что за чудо такое? Да ненароком вспоминаю рассказ мамкин, вздрагиваю. Но не верится ведь молодому лбу, что призрачный конь это, а не обычный! Подхожу я к животине, говорю ласково:
– Здорово, дружище! Ох и знатный ты, царь-конь! Дай-ка травки тебе дам! – наклоняюсь, срываю целый пук сочной свежей травы, сую дивному зверю к носу. Но не берёт он, только смотрит прямо в лицо мне да ноздри дует. – Не желаешь? Вот это порода, гордая! Что же, милок, тебе предложить ещё? – И вдруг замолкаю, осёкшись, потому как конь смотрит на меня очень странно, как будто осердившись. Непонятен мне его взор, даже жуток. Попятился я, траву выронил, не зная, что делать дальше. Тут конь как заржёт, да так звонко, что уши мои заболели, как поскачет, да прям на меня! И волна какая-то горячая будто за ним несётся… Упал я, сбитый копытами его, но боли не почувствовал почему-то. А конь всё нёсся вдаль, развевая серебряную гриву по ветру. И будто уносил за собою свет дневной, а сумрак ночной на его место впускал. Я же встал и побрёл, одурманенный, к дому. Там рассказал своим о случившемся. Отец хмыкнул только да пальцем у виска покрутил. Не верил он, что конь этот взаправду на свете есть. А мамка заплакала, кинулась меня обнимать-целовать, приговаривая:
– Ой, боязно, сыночек, ой боязно…
А на следующий день принеслась жара лютая, намного сильнее той, что царствовала в нашем крае нынешним летом. Градусник показывал днём под пятьдесят в теньке! Когда ещё такое бывало в наших-то местах? Может, больше и никогда.
За первый только день вся земля высохла, потрескалась, трава лежала на ней, обессиленная жаждою. Листы на деревьях свисли, сами же ветки низко к земле склонились. Что в другие дни сталось, и говорить не хочется. Но я тебе всё скажу, сынок, чтоб запомнил ты: коня белого бояться надобно, прочь бежать от него, горе он несёт. Так что слушай.
Зной с каждым днём становился свирепей. В лесах то и дело вспыхивали пожары. Местами горел торфяник. Округу всю дымом заволокло, что не рассеивался. Солнце из мути этой пятном багровело, от вида которого жуть пробирала до костей. И запах всюду стоял горелый такой, будто сама земля-матушка, перетрудившись, в горячку впала. Птицы попрятались куда-то, как и зверьё. Даже жуков видно не стало!..
Девчатки да бабы наши стали опасаться в лес хаживать, чтоб в тени древесной остудиться, пожара да дыма боялись. Да и какое там остудиться! В самой тёмной тени и то пекло адово стояло. У нас, мужиков, тоже работа не шла: солнце жгло так, что здоровяки и те под ним падали, коли работать пытались. Так что сидели все по домам, то и дело окатываясь холодной водою. Беда в том, что колодцы все начали пересыхать… Водопровода же в те времена у нас не было. А водицы много тратить приходилось, без этого было никак.