Страшные истории для маленьких лисят. Большой город - стр. 5
Он защёлкал зубами в разные стороны, пытаясь изобразить, как щёлкают разом бесчисленные пасти болотного чудища из старой истории. Со стороны же смотрелось так, будто он ловит муху и никак не может поймать.
О-370 расхохотался:
– Не убейся, Двести одиннадцатый.
Н-211 прыгнул и прижался лапами к сетке, разделявшей их норы:
– Везёт тебе, что меня там нет! Я б тебе рожу отбулькожаждал!
– Да я б отъюлил твою тысячу задниц! – ответил О-370, бросаясь на сетку со своей стороны.
И оба кинулись в драку сквозь проволочные переплетения сетки. Щёлкая клыками и напирая на шаткую преграду, каждый пытался опрокинуть другого на спину. Как и большинство других драк, эта тоже закончилась ничьей, и лисёныши попáдали в норах, завывая от воображаемых ран.
– Моё лицо! – кричал О-370.
– Мои задницы! – скулил Н-211.
И оба зашлись от хохота.
Н-211 приходился О-370 двоюродным братом, да ещё был ему лучшим другом. Разумеется, своей дружбой они прежде всего были обязаны тому, что их норы находились бок о бок. Однако О-370 был совершенно убеждён, что его поместили рядом с самым классным, самым весёлым лисом на всей Ферме. Они с такой неистовостью пожирали истории о Юли и Мии, с какой не пожирали даже еду, которую им давали два раза в день. И когда остальные лисы укладывались спать, они вдвоём принимались разыгрывать приключения из этих историй – насколько им позволяли сетчатые норы, которые были в два хвоста шириной и в два хвоста глубиной.
– Кхм, – прочистила горло П-838.
Н-211 улёгся, подпихнув под себя лапы, а О-370 остался стоять. В самые захватывающие моменты историй ему нравилось чувствовать под собой ноги.
Деревья раскачивались и скрипели. П-838 прикрыла глаза:
– Болото разинуло влажную глотку и поглотило Юли и Мию целиком.
– Хе-хе-хе, – противненько захихикал Н-211.
О-370 опустил ресницы, и в размытой картинке ему привиделось, как поникли обросшие серым деревья, как из-под палой листвы проступили омуты чёрной воды.
– В вышине, в спутанных ветках, – продолжала П-838, – сидели белые, точно призраки, птицы. Заметив лисёнышей, они подняли головы к небу и защёлкали клювом. Сквозь прикрытые ресницы О-370 показалось, будто лунный свет, упавший на ветки, отрастил перья.
Голос П-838 превратился в рычание:
– И в бездонной глубине илистого озера что-то запузырилось.
Ноги у О-370 напряглись, словно у кузнечика. Ему до боли хотелось разодрать сетку и устроить охоту на чешуйчатого Булькожажда, или удрать от завываний Снежного Призрака, или схватиться с кровавыми клыками Мистера Шорка. Ему хотелось унюхать жёлтое зловоние – проклятие, которое превращало лисиц в безмозглых каннибалов; ему хотелось собрать всех на свете беспомощных лисёнышей и укрыть под надёжной защитой Фермы.