Странствие по таборам и монастырям - стр. 3

– О чем это вы? – вдруг произнесла русская девушка на своем родном языке. – О чем это вы говорите? Уж не хотите ли вы сказать, что это я подвела вас под монастырь? Я, что ли, вас подставила? Кто была эта женщина? Что это вообще за сцена?

– Я ее не знаю, – невозмутимо ответил Мельхиор, продолжая изъясняться по-французски. – Эта дама, возможно, ментально нездорова. Вы меня никак не подставляли, а вот она действительно подвела меня под монастырь: под монастырь вашего неудовольствия. Она выставила меня перед вами в невыгодном свете, потому что каким светом ни освещай парня с расцарапанной физиономией и в изодранной одежде, этот свет по-любому окажется невыгодным. К сожалению, в наше время ментальные заболевания распространились в катастрофических масштабах, хотя говорят о них меньше и осторожнее, чем говорили раньше. Особенно подвержены безумствам люди пожилые, а почему, собственно? Ответ прост: мозг человеческий – это своего рода электрический господин, не так ли? А когда этот электрический господин становится на колени перед электрическим господином другого типа, тогда мозг становится рабом, он заболевает, потому что функция его – господствовать, а если он впадает в рабство, то это надлежит считать болезнью. Старики так тесно прилепились к компьютерам, что слово «мудрость» нынче звучит как злая шутка. Эта пожилая дама, видно, слишком много времени провела в сети, вот и сошла с ума. Человек в сетях – как пойманная рыба: таким рыбкам либо вся дорожка в суп, либо они гниют с головы. Однако впредь эта компьютерная наркоманка вас не побеспокоит.

– Вы убили ее? – спросила девочка из Японии.

– Господь с вами! Впрочем, вы юный бумажный цветок и, наверное, обожаете русскую литературу, поэтому думаете, что все русские только и делают, что убивают старух.

– Вы имеете в виду Достоевского? – спросила японка, которая действительно обожала русскую литературу. Мельхиор попал в точку в данном случае. Он вообще временами попадал в точку, в десятку, в яблочко, хотя чаще поджидало его райское развитие событий, и тогда он попадал пальцем в небо.

– Отчего же только Достоевского? А Пушкин с его «Пиковой дамой»? А Гоголь и его старуха, превращающаяся в панночку? А Хармс и его практика конвейерной дефенестрации старух? А? Что? У нас климат суровый, особенно раньше, до экологической катастрофы, зимы лютовали, грозили люду гладом и хладом, да и переход от зимы к весне давался нелегко. Зима считалась старухой-колдуньей, и в начале весны ее ритуально убивали: отсюда вся эта тема.

– Сейчас лето. Явно не сезон убивать старушек, – едко заметила юная англичанка.