Странный дом, Нимфетки и другие истории (сборник) - стр. 17
Генрих замолчал. Казалось, он дошел до самой трудной части своего повествования. Княжна, не отрываясь, следила за тем, как менялся цвет лица барона. Утро уже заявляло о своих правах, но свеча продолжала гореть. Следовало торопиться, скоро мог появиться и слуга Джоб. Барон продолжал рассказ:
– Каким образом пересеклись два наших рода, княгиня, вы, вероятно, знаете не хуже меня. Предательство Арно сделало его своим человеком при дворе Борджиа, беспорядочное отступление французского гарнизона из Неаполя скрыло многие преступления. Насколько мне известно, Франсиско дель` Пьомбо, ваш отец, принадлежал к партии противников папы Александра Шестого и ненавидел Цезаря?
– Да, это так! – сверкнув глазами, сказала княжна. – Борджиа – проклятая семья, семья предателей и отравителей…
– Возможно, княгиня, Вам неизвестно, но сам Папа неожиданно умер от яда, а его сын Цезарь был убит в уличной драке, поскольку лишился всего своего состояния, – заметил с ухмылкой барон.
– Прекрасно! Божие Правосудие торжествует, – промолвила девочка и сжала пальцы правой руки. – Единственно о чем я жалею, что не могла видеть этого при жизни.
– Ваша смерть, возможно, и стала окончательным проклятием нашего рода.
– Это верно… – княжна задумалась, казалось, картины прошлого прошли перед ней своей чередою. – Когда люди Борджиа отравили моего деда, двух братьев отца и моего брата Патрицио, мой отец поклялся убить Цезаря! Эта семейка надеялась захватить наше богатство, но наш отец перевел все состояние в деньги и драгоценности и спрятал их. У нас остался только фамильный дворец да виноградники неподалеку от Рима… Захват французами Неаполя позволил врагам Борджиа объединиться вокруг герцога Монпансье, но герцог был нерешительным человеком и ничего не хотел делать без указания своего короля. Когда Неаполь пал, мой отец должен был скрыться. Мне было тогда столько же, сколько сейчас – тринадцать лет. Я жила со своей теткой да горсткой слуг в нашем дворце, когда люди Борджиа захватили нас. Я не стану вспоминать те унижения, которым они нас подвергли, счастье еще, что моя мать умерла за две недели до этого.
Не добившись от нас и наших слуг никаких признаний о месте пребывания князя, слуги Борджиа перебили наших людей, а меня с тетей привезли в Рим. Тогда я и увидела это гнусное животное Борджиа. Он, впрочем, держался с нами, как и подобает, но пригрозил, что, если я не стану приманкой для князя дель` Пьомбо, то он казнит нас позорной казнью. Тетка моя держалась мужественно и грозила Цезарю посмертными муками. Он только смеялся и говорил, что папа отпустил ему все грехи наперед… Наше заключение продолжалось полтора года. Со мной обращались сносно, хотя я предпочла бы тогда смерть плену и унижению. Тетка Мария была очень набожна и целые дни проводила в молитвах. Мне было почти пятнадцать, но я думала не о своих возникавших чувствах, а о своем отце. Я молила Бога, чтобы он явился и освободил нас. Иногда слуги Борджиа (некоторые из них даже благоволили нам) проговаривались о новых злодеяниях Цезаря: о смерти Бентиволио, об убийстве кардинала Капрара, о судьбе некоторых служанок, ставших на время наложницами Цезаря и таинственно исчезнувших после этого…