Странные мы - стр. 15
Ловлю себя на мысли, что возраст Данте мне неизвестен. Ему точно больше двадцати, но сколько? Он выглядит немного старше, чем парни из университета.
− Ты учишься в Гонзаге? – Я не думаю, что это так, но должна же я в конце концов хоть что-то узнать о нем. К тому же, похоже, Данте не большой любитель говорить о себе.
− Я похож на того, кто учится в Гонзаге?
Он переводит взгляд с сыра на меня. Его губы складываются в улыбку, и я вновь чувствую это уже знакомое мление в животе.
Он волнует меня. Очень сильно. Так, что это даже немного пугает, потому что я не уверена, что он тот, кто заводит отношения.
А еще очень может быть, что у него есть девушка. Как я раньше об этом не подумала?
Мление сменяется беспокойством. Вот что мне точно не нужно, так это ревнивая подружка.
− Не очень, − честно отвечаю я. – Ты не студент, да? – Я вдруг отчетливо понимаю это.
Он качает головой, продолжая смотреть на меня.
Мление – беспокойство – страх –волнение и снова мление… Просто какая-то карусель.
− Сколько тебе лет, Данте?
− Сколько по-твоему? – Он выгибает одну бровь и это выглядит очень, очень сексуально.
Мне не стоит акцентировать свое внимание на ЭТОМ.
− Не знаю: двадцать три? – Испытываю досаду от того, что он отвечает вопросом на вопрос.
− Пусть будет двадцать три.
Я хмыкаю: ну это же абсурдно!
− Ты не любишь говорить о себе, да?
− В мире очень много тем, которые более интересны, чем моя персона, Кая.
С этим я бы поспорила.
− Но я никуда не тороплюсь, и знаешь, мне бы хотелось узнать немного больше о парне, дома у которого нахожусь. Ночью.
Мой тон легкомысленный, но Данте выглядит очень серьезным, когда отвечает.
− Я не причиню тебе зла, Кая. Это главное, что тебе надо знать. Ты мне веришь?
Он смотрит на меня со скрытой в глазах тревогой. А еще я вижу боль и огромную печаль, которые затаились так глубоко, что кажется, никогда и ничем не искоренишь их оттуда.
Этот парень с улыбкой, от которой захватывает мой дух – страдал. И я знаю это совершенно точно, при этом практически не зная его самого.
Я киваю.
− Да, Данте, верю.
***
Остаток времени, пока мы доделываем сэндвичи, я рассказываю ему о себе. О том, где родилась, что жила с бабушкой и дедом, и что поступила в университет Гонзага, чтобы быть рядом с дедушкой после того, как не стало ба.
Я не большой любитель говорить о себе – вот где действительно скука смертная, но Данте слушает меня с интересом, и я продолжаю.
Он сам спросил, что мне показалось немного нечестным, так как о себе говорить он отказывается, но этого я ему не сказала.
В моей жизни не было ничего примечательного, и я не делала тайны из своей биографии. Обычное детство, стандартные подростковые проблемы; никаких ужасов, никаких трагедий.