Странные дела, или Женька ищет мужа - стр. 5
Бабуля махнула на меня рукой, неожиданно быстро капитулировав, а мне в очередной раз стало стыдно. Ну хочет бабушка на тот свет раньше времени, что ж я ей мешаю-то все время?!
— Иди ужо, нечего тут изваянием укоряющим надо мной стоять. — вдруг вполне человеческим голосом пробормотала она, — Вот ты что думаешь? Мне оно так нравится прям?
Я закивала головой, мол, конечно, нравится. А иначе зачем?
— Ага, прямо-таки щас! Я может каждый день с собой борюсь, из последних сил сопротивляюсь... Я ведь знаю, что нельзя, стыжу себя, стыжу, а толку ноль. А оно как засосёт под ложечкой, как засвербит и только одна мысль бьется в голове — «шоколад», да у меня ажно перед глазами плывет все. Вся сила воля из меня уходит в такие моменты.
Немного подумала и добавила:
— Мож и правда глисты?
И с такой надеждой на меня посмотрела, что я и впрямь устыдилась.
— Ну что вы, какие такие глисты еще? Просто скучно вам, вот и тянет на сладенькое. Надо что-нибудь придумать, чтобы не скучать. Тогда и о конфетах думать забудете, точно вам говорю.
Христофоровна склонила голову в ожидании фантастических идей, и мне ничего другого не оставалось как начать придумывать увеселения.
И я придумала на свою голову…
***
— Пахлава!
— Чурчхела!
— Обезьянка! Ручная обезьянка!
— Девушка! — гаркнули мне в ухо.
— А? Что? — испугавшись, я чуть не выпустила коляску из рук.
— Сфотографируйте инвалида с обезьянкой...пусть бабушка перед смертью порадуется...
Я поперхнулась, и тут на площади раздался такой отборный мат, что парень, что еще минуту назад так настойчиво шел за нами с Христофоровной чуть ли не от самого пляжа, куда-то вмиг исчез.
— Так вот как от них избавляться надо, — прыснула я от смеха, но бабуля моя моего веселья не разделяла.
— А ты и рада! Тут меня хоронят, а тебе хоть бы хны! Язва!
— И вовсе нет! — заспорила я, — Уж не я ли вам буквально утром говорила, что коляска сия не к лицу столь здоровой и умной женщине...
— Не подмазывайся, — отрезала Сандра, но голос ее заметно потеплел, — Вези лучше быстрее, а то вон тот подозрительный полицейский нас уже догоняет.
Я обернулась, и правда. К нам быстрым шагом направлялся статный и сытый дядечка в форме. Поравнялся с нами, козырнул, и предъявил документ.
— Старший лейтенант Гавриков! Гражданочки, чего значит буяним? Нецензурно выражаемся?
— Нет-нет, что вы... — я замахала руками, но бабушка, как всегда, отличилась.
— И матерюсь. И имею, между прочим, право! Я, между прочим, инвалид! Да я еще в первую мировую сражалась, пока ты сосунок света белого не видел!
— В смысле в первую мировую? — Гавриков так и застыл на месте с опаской глядя на Христофоровну. Видимо боялся, что она вот-вот рассыпится от старости.