Странные дела, или Женька ищет мужа - стр. 5

– Иди ужо, нечего тут изваянием укоряющим надо мной стоять. – вдруг вполне человеческим голосом пробормотала она, – Вот ты что думаешь? Мне оно так нравится прям?

Я закивала головой, мол, конечно, нравится. А иначе зачем?

– Ага, прямо-таки щас! Я может каждый день с собой борюсь, из последних сил сопротивляюсь… Я ведь знаю, что нельзя, стыжу себя, стыжу, а толку ноль. А оно как засосёт под ложечкой, как засвербит и только одна мысль бьется в голове – «шоколад», да у меня ажно перед глазами плывет все. Вся сила воля из меня уходит в такие моменты.

Немного подумала и добавила:

– Мож и правда глисты?

И с такой надеждой на меня посмотрела, что я и впрямь устыдилась.

– Ну что вы, какие такие глисты еще? Просто скучно вам, вот и тянет на сладенькое. Надо что-нибудь придумать, чтобы не скучать. Тогда и о конфетах думать забудете, точно вам говорю.

Христофоровна склонила голову в ожидании фантастических идей, и мне ничего другого не оставалось как начать придумывать увеселения.

И я придумала на свою голову…

***

– Пахлава!

– Чурчхела!

– Обезьянка! Ручная обезьянка!

– Девушка! – гаркнули мне в ухо.

– А? Что? – испугавшись, я чуть не выпустила коляску из рук.

– Сфотографируйте инвалида с обезьянкой…пусть бабушка перед смертью порадуется…

Я поперхнулась, и тут на площади раздался такой отборный мат, что парень, что еще минуту назад так настойчиво шел за нами с Христофоровной чуть ли не от самого пляжа, куда-то вмиг исчез.

– Так вот как от них избавляться надо, – прыснула я от смеха, но бабуля моя моего веселья не разделяла.

– А ты и рада! Тут меня хоронят, а тебе хоть бы хны! Язва!

– И вовсе нет! – заспорила я, – Уж не я ли вам буквально утром говорила, что коляска сия не к лицу столь здоровой и умной женщине…

– Не подмазывайся, – отрезала Сандра, но голос ее заметно потеплел, – Вези лучше быстрее, а то вон тот подозрительный полицейский нас уже догоняет.

Я обернулась, и правда. К нам быстрым шагом направлялся статный и сытый дядечка в форме. Поравнялся с нами, козырнул, и предъявил документ.

– Старший лейтенант Гавриков! Гражданочки, чего значит буяним? Нецензурно выражаемся?

– Нет-нет, что вы… – я замахала руками, но бабушка, как всегда, отличилась.

– И матерюсь. И имею, между прочим, право! Я, между прочим, инвалид! Да я еще в первую мировую сражалась, пока ты сосунок света белого не видел!

– В смысле в первую мировую? – Гавриков так и застыл на месте с опаской глядя на Христофоровну. Видимо боялся, что она вот-вот рассыпится от старости.

– Она говорит, родилась. Родилась давно…

– Аа…

– Сама ты родилась! Я служила! Я Родину защищала! – все больше распалялась бабуля, а я с улыбкой разводила руками.