Странники войны. Воспоминания детей писателей. 1941-1944 - стр. 49
– Но для этого нужно разрешение правления.
– Так за этим я и пришла к вам.
– Хорошо, я поставлю этот вопрос на правлении.
Когда я пришла к нему за ответом в назначенное время, он сказал:
– Правление решило, что она должна находиться там, куда ее направили.
…Через неделю она повесилась, а Мура привезли в интернат.
Я считаю себя виноватой – я должна была узнать, когда будет заседать это правление, и сказать: «Советское правительство разрешило ей вернуться, тем самым она стала советской гражданкой. До войны она жила в Москве, кто дал вам право устанавливать для нее “черту оседлости”»?
Или надо было всё проделать втихаря, она бы приехала, и они бы не посмели ее выселить…
Наталья Громова Судьба Всеволода Багрицкого
Восемнадцатилетний юноша, освобожденный от призыва, сын поэта и уже сам поэт, Всеволод Багрицкий писал в дневнике 16 октября:
«Женщины в платках. Ни одного человека без свертка или рюкзака. Переполненные троллейбусы – люди ехали просто сзади, там, где свисают две веревки и лесенка ведет на крышу.
Ободранные, небритые, ничего не понимающие бойцы. Метро, которое почему-то было закрыто. Санитарные машины, наполненные женщинами в пуховых платках, узлами, швейными машинами.
Мое путешествие будто бы пришло к концу. Я должен был уехать из Москвы на машине, но в связи с появлением нового, более реального плана вместе с Арбузовым и Гладковым отправился 22 октября на поезде в Казань. Передвигались мы довольно комфортабельно, ни разу не были подвергнуты бомбардировке. Хотя на каждой впереди следующей станции валялись остатки разрушенных вагонов. В общем, нам повезло.
Всеволод Багрицкий. 1940-е
Сейчас нахожусь в Чистополе. В двадцати часах езды на пароходе от Казани. Приехал сюда я только вчера вечером. Но чувствую – тоска здесь невероятная. Найду ли я какую-нибудь работу?
Пока живу в гостинице. Обедал я в отвратительной столовой.
Скоро начнется зима, навигация прекратится. И этот дрянной Чистополь вообще будет отрезан от мира. Картина безрадостная. Но жизнь есть жизнь».
Такое отношение к городу было связано с ужасающим контрастом, которую являла московская и чистопольская реальность.
Театральная студия под руководством А. Арбузова, в которой состояли В. Плучек, А. Гладков, Вс. Багрицкий и другие, оказалась в Чистополе в конце октября с последним эшелоном, отправленным Союзом писателей. Гладков писал в записных книжках, что попасть ему туда удалось благодаря Севе Багрицкому, который занес его в писательские списки.