Странник. Хроники Альрата - стр. 4

Моя голова гудит, но не от вина, а от пережитых впечатлений. События вчерашнего вечера начисто стерлись из памяти, но перед глазами все еще стоят икры этой продажной девки, на которую я потратил кучу денег. Прекрасные икры. И тень, которую отбрасывала ее грудь. Потрясающе. Поднявшись с кровати, я сразу же достаю альбом и смотрю на рисунок. Великолепно. Живая иллюстрация к анатомическому театру. Но это удовольствие, сегодня же мне предстоит работа, а, как известно, счастливцев, для которых работа и удовольствие – это одно и то же, можно пересчитать по пальцам одной руки. Я принимаю душ, чищу зубы, полощу рот, чтобы вытравить запах дешевого вина, и надеваю парадный костюм, в котором мне всегда неудобно работать. Как я уже говорил, работа и удовольствие – это не одно и то же.

Четверть часа спустя я стою у дверей святая святых дворца – покоев Великого Царя Вейта Ритала, да живет он вечно, и ожидаю приглашения войти. Это занимает еще четверть часа. Великий Царь не торопится, а, может, и вовсе забыл, что сегодня мне позирует. За спиной раздается шорох платья. Я узнаю ее по походке и чуть заметно улыбаюсь.

– Ждешь? – чуть резковатый высокий голос.

– Моя Царица, – я разворачиваюсь и почтительно кланяюсь.

Она хмыкает, я поднимаю глаза. Великая Царица Миртес едва достает мне до плеча, ее плотная фигура всегда напоминает мне о чем-то приземленном, вроде запаха спелых яблок или шума на деревенской кухне. У нее широкое лицо, раскосые глаза, не слишком правильный нос и пухлые губы. Темные вьющиеся волосы распущены и падают на крепкие плечи, которые, скорее, пристали пловцу, а не Царице. Она напрочь лишена гармонии, но мне никогда не приходило в голову оценивать ее с этой точки зрения. Зеленые глаза Миртес излучают такой свет, что даже я не вижу шероховатостей в ее совершенстве.

– Да ладно тебе, Сентек, – она шутливо бьет меня по руке. – Великий Царь так и не соизволил тебя впустить?

– На все воля Великого Царя, – я снова кланяюсь.

Миртес качает головой, раздраженно машет рукой стражникам, и те открывают перед ней двери. Я остаюсь снаружи, но Царю Вейту я не завидую, потому что Миртес чертовски не любит, когда ее заставляют ждать. Изнутри доносится шум, я с трудом сдерживаю улыбку. Все затихает, проходит еще минут пятнадцать, и раздается короткий приказ войти. Передо мной открывают двери. Я поднимаю с пола мольберт и свою сумку и вступаю в покои Великого Царя Альрата Вейта Ритала.

Царский дворец, а уж Царские покои тем более, никогда не были просто жилищем. Это центр великой империи, центр великого Альрата, олицетворение его власти и могущества. Каждый Царь, даже если он не меняет столицу, обязательно переделывает под себя дворец. Великий Царь Вейт Ритал не стал исключением. Взойдя на трон Альрата два года назад, он полностью изменил интерьеры дворца. Если бы его отец, Великий Царь Лаир Тарт, каким-то образом воскрес из мертвых и смог попасть в свои собственные покои, он бы очень удивился тому, что предстало его глазам. Потому что даже для Лаира Тарта это было слишком. Я хорошо помню эти комнаты при старом Царе, хотя побывать здесь мне удалось всего лишь один раз. Это было, несомненно, впечатляющее зрелище. Полы в приемных украшали прекрасные мозаики, прославляющие военные подвиги Царя Лаира, а внутренние покои были чуть ли не полностью сделаны из золота. Золото – главный символ Альрата, его богатство, залог его власти и авторитета во внутренних мирах. Золото было везде. Даже посуда была сделана из золота. Сложно представить, что такой уровень можно превзойти. Но, знаете, Вейт Ритал смог это сделать. У него, безусловно, обнаружился талант превращать «слишком» в «чересчур». Помимо совершенно естественного заполнения нескольких стен собственными подвигами – состоявшими всего лишь в подавлении незначительного восстания в Агломерации Радор – он украсил внутренние покои своими золотыми статуями в полный рост, а славные дела Лаира Тарта, дабы оставить место для будущих Царских свершений и не смущать посетителей памятью отца, завесил картинами в огромных золотых рамах. Картины, прямо скажем, весьма низкого качества, в интерьер они совершенно не вписываются и выглядят как мазня какого-нибудь подмастерья, коей они, собственно, и являются. Но это еще не самая большая беда. Как только проходишь парадные залы и оказываешься во внутренних покоях, вот здесь и начинается истинный кошмар человека, имеющего хотя бы отдаленное представление о стиле. Зеркала. Много зеркал. И золото. А там, где не удается сделать что-то из золота, в ход идет мирраерский хрусталь. Каждый раз, когда я вхожу сюда, мне приходится останавливаться на несколько секунд, чтобы разобраться, где пол, а где стены. Это не комнаты – это внутренности шкатулки с драгоценностями.