Странная практика - стр. 41
Освещение от этих двух точек было ограничено примерно двумя-тремя шагами, однако для восприятия окружающего существу на самом деле свет не требовался: видело оно очень неплохо. Оно стояло под высоким сводом, составленным из крутых арок, перекрещивающихся друг с другом под острыми углами. Старые кирпичи блестели от липкого ила. В этом зале сходилось несколько туннелей: черные пасти темноты.
Существо задержалось там на несколько минут – по-видимому, чего-то ожидая. Спустя какое-то время вторая пара голубых точек появилась в зеве другого туннеля, выходящего в зал выше по стене.
Второе существо замерло, глядя вниз на первое. В зале опять стало тихо – если не считать плеска и журчания текущей воды.
– Ну что? – вопросило вновь пришедшее существо.
– Чудовище-доктор жива, – сказало первое. – Ранена, но не сильно. Она снова с демоном. Под его защитой.
Раздалось шипение. Точки света наверху мигнули и снова зажглись – и замерли: их обладатель овладел собой. Они вновь устремились вниз.
– Она нечиста и делит жилище с демонами. Она проклята, она лелеет грешников. – Существо помолчало, а потом продолжило холодным и бритвенно-острым голосом. – Наш брат не сумел ее уничтожить. Задание будет передано более достойному. Его же в нашем ордене ждет не радостная встреча, а воздаяние за грехи. Отныне он тоже изгнан и проклят. Найди его и извергни его.
В темном зале первая пара огней пришла в движение. Короткий уродливый клинок мимолетно блеснул: его извлекли из ножен и снова спрятали.
– Будет сделано, – пообещало существо.
– Иди. Передай остальным, а затем продолжи свое бдение.
– Lux aeterna[5], – провозгласило существо.
Оно низко поклонилось, а потом повернулось и умчалось в темноту. Позади пара голубых огоньков собеседника еще мгновение оставалась на месте, дожидаясь, чтобы его посланец исчез из восприятия даже этих необычных чувств, а вскоре после этого в зале снова воцарилась полная и глубокая тьма.
На Крауч-Энд ливень перешел в унылую морось, свойственную ноябрям по всему миру. Лампочка в салоне брошенной машины Греты светилась тускло-янтарным огоньком: немолодой аккумулятор готов был испустить дух.
Дверь со стороны водительского кресла была закрыта, а вот задняя за ним – распахнута, так что под захлестывающим салон дождем вытертая обивка из синей превратилась в черную. В машине воняло остатками слезоточивого аэрозоля, который осел повсюду, а еще застарелым потом и чем-то неприятно острым и едким, металлическим. На заднем сиденье тут и там валялись обрывки чего-то, похожего на мокрые бумажные салфетки. На некоторых все еще видны были выпуклые завитки и петли отпечатков пальцев.