Страницы жизни: будь моей - стр. 15
– Прости меня, родная, – шептал я ей. – Я знаю, что виноват, Ленка. Прости.
Она перестала вырываться и просто рыдала.
– Солнышко мое. – Ласково погладил я ее по голове.
– Нет, это моя вина, моя, – захлебывалась она. – Я не должна была выгонять тебя тогда, ты же вернулся, вернулся, как и обещал.
От этих слов мне стало еще хуже. Никогда я не чувствовал себя таким виноватым, как сейчас, ведь она не знала правды, что я вернулся потом еще раз и… и струсил.
В комнату тихонько закралась Ксенька, глядя на нас перепуганными глазами.
– Пап, – прошептала она.
Я отрицательно помотал головой, прижимая к себе рыдающую Ленку, которая то и дело бормотала:
– Это моя вина.
– Прости, я не хотела, – тихонько проговорила Ксенька и тоже заплакала.
Черт, рыдающая Ленка, плачущая дочь… И все из-за того, что какой-то мудак сделал кучу неправильных поступков восемнадцать лет назад. Да зашибись! Хотелось в аду сгореть живьем, только не видеть всего этого. Я прикрыл глаза, пытаясь успокоиться хотя бы немного и не заорать от бессилия. Как же я ненавидел себя в тот момент!
Ксеня аккуратно вышла из комнаты. А я так и продолжал стоять, прижимая к себе Ленку, и стискивал зубы от собственного бессилия. Причинить столько боли женщине, которую так любил, и дочери… Ада для меня будет мало за все это!
Не знаю, сколько мы так простояли, но за окном стало смеркаться.
– Прости меня за эту истерику. – Ленка отошла от меня, когда немного успокоилась. И стыдливо отвела взгляд.
У меня ком подкатил к горлу: я не смог вымолвить и слова, но продолжал держать ее за руку – за кончики тонких холодных пальцев. Казалось, они были ледяные и синие от холода. Я поднес их к губам и стал дышать, но они все никак не согревались. Ленка сжала руку и отошла от меня.
– Родная… – Я сделал шаг ей навстречу.
Но она лишь покачала головой и судорожно всхлипнула.
– Можно я побуду одна? – посмотрела она на меня со слезами на глазах. – Пожалуйста.
Ошалевший, я стоял на месте.
– Мне нужно в душ, – прошептала Ленка. Она выглядела такой потерянной и несчастной, но настолько настойчивой, что я просто вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Раздался звук льющейся воды.
Проходя мимо комнаты Ксени, я услышал то, что, по сути, слышать не должен был: дочь тоже плакала. Я постучался, но, не дожидаясь ответа, открыл дверь и вошел. Ксеня сидела на кровати, уткнувшись лбом в колени, и тихонько поскуливала. Я сел рядом и прижал ее к себе. Дочка заползла ко мне на колени, как ребенок, обняла и уткнулась в шею.
– Солнышко мое, девочка моя маленькая, – гладил я ее по голове, стараясь успокоить.