Страна Яблок - стр. 51
– По себе не меряй, – огрызнулся Спирька. – Это по отцу. Отца сестра.
– Да ладно, мне-то не рассказывай! Давай колись! Знаем мы этих тёток в стрингах! Где же она живёт, эта мифическая тётка?
– Не мифическая. Марья Ивановна. На Октябрьском проспекте.
– Николаич, а где Вика? – обратился Сергей к Богомолову, уже не слушая Спирьку. – Пусть посмотрит ногу его, да пора на правый берег.
– Она с Василисой, девочка температурит сильно. Ксения посмотрит, она у матери всему научилась.
Меня передёрнуло.
Спирька с трудом нагнулся, расшнуровал ботинок, снял с распухшей ноги сопревший носок. Потянуло зловонием. Пальцы окружала рваная грязная кайма.
– Ноги помой сначала! – крикнул я неожиданно для самого себя. Все ошеломлённо умолкли.
Слишком громко крикнул. Слишком громко и слишком зло. Прав Серёга – лучше бы Спирька приплыл.
Лариса усмехнулась и вышла. Преувеличенно покачивая бёдрами, вернулась с тазом воды.
– Я и помыть могу. Если я ему ногу помою, Аличек, тебя не шокирует? А?
– Да я сам, – сказал Спирька растерянно.
Я смотрел на Серёгу, но боковое зрение не отрывалось от Ксении. Тонкими пальцами она качнула влево-вправо мерзкую Спирькину ногу – после мытья та не стала менее мерзкой – потянула стопу вниз и на себя. Лариса смотрела на меня в упор, ничуть не стесняясь, – изучающий иронический взгляд, нехорошая улыбка.
«Не покраснеть бы», – подумал я и ощутил, как запылало лицо.
– Так больно? А так? Здесь? Вот так? – сдавленно спрашивала Ксения. Совсем не своим голосом, не так, как всегда – звонко, радостно и чуть удивлённо.
Мне показалось, что она старается подражать казённому участию медсестры, и мне это было приятно.
– Надрыв связок, по-моему. Вывиха, кажется, нет, пятка внутрь не повёрнута. Рентгена-то у нас нет. – Как будто извиняется! – Теперь надо повязку наложить и лёд. У вас есть эластичный бинт или я сбегаю? – спросила она у Ларисы, не поднимая глаз.
– Есть. Всё у меня есть, и вата, и бинт есть. Да видать, мой «ибинт» растянулся уже, не такой эластичный. Поэластичней некоторым понадобился. «Некоторые любят поэластичней».
«Некоторые любят поэластичней» – это у неё от бабушки, конечно», – вспомнил я кинобеседы Ларисиной бабушки по дороге в Москву. Даже воспроизводила мне эпизоды, попеременно изображая в лицах Душечку и Джозефину.
– Если у вас бинта нет, я принесу, – предложила Ксения и посмотрела на Ларису.
– Ксения. Подходящее имя для медсестры, – кашлянул Серёга. – Первую в России медсестру ведь Ксенией звали?
– Нет, Дарья, – сказала Ксения. – Первая сестра – Даша Севастопольская. А Ксения – это «странница, странствующая».