Страна Яблок - стр. 19

– Борь, не понимаю, зачем мы за топливом мотаемся? Для чего нам вообще грузовик нужен? Всё на тебе можно.

Он смущённо, по-детски улыбнулся и повёл плечами. Когда восхищаются его дикой силой, скромничает и отмахивается, но от похвал тает.

– Ну, всё, – сказал, отдуваясь, Серёга. – Поспите, и снова всё будет голубым и зелёным.

Проснулись мы около часу дня, но ничего голубого и зелёного не было.

– Спирька, сука, участок продал, – сообщил мне Сергей. – Грохнуть бы его.

Сергей рассказал, что рано утром к Спирькиному дому подъехала машина, начали грузить вещи. В шесть утра все на ферме, один Аркадий на голубятню сорвался, покормить.

Оттуда и увидел грузовик.

Подошёл, завёл разговор с водителем. Спирька от большого ума и жадности подписал на перевозку своего родственника, тот всё и выложил. Дом, мол, с участком продан, хозяин вещи вывозит.

– Некисло, а? Как ещё Аркадий удержался, в табло Спирьке не поднёс. У него ж не заржавеет. Машина ушла, Спиря здесь. Сейчас срочно собрание проведём, если ломанётся на выезд, тормозните его.

– Так и пусть валит, он же всем опротивел. Зачем собрание?

Сергей посмотрел на меня, и я испугался. Губы и веки у него опустились, глаза на меня не смотрят.

– Алик, подстанция же у него на участке. Мы без света останемся.

– А?..

Зёма неслышно подошла сзади и толкнула меня своей лобастой башкой под коленки. Серёга едва успел принять меня в подставленные руки. Я обернулся – она стояла, наклонив голову и улыбалась. Впрочем, у алабаев такой прикус – кажется, что они всегда улыбаются.

Я бежала по топкому берегу озера Вилка и проваливалась по колено. Надо было быстро-быстро выдергивать ноги из грязи, я не успевала, начала задыхаться и проснулась.

В окно светил пятнистый шар луны, почти полный. В ночной тишине затихал рёв «пищемобиля».

Мясо-рыбу повезли, на бензин менять. Я слышала, как Сергей Саныч с Александром говорили: газ нам отрезают, электричество тоже. Наличные больше не принимают, полностью перешли на электронный расчёт. Если тёмной ночью ездят продукты на бензин менять, значит, здесь тоже плохо.

А как же мы будем без газа, без электричества? Значит, всё руками, руками. Руки и так болят, мама вон аж плачет по вечерам. Отнимаются у неё руки. И что – всю жизнь вот так? Не хочу!

У меня уже руки в крюки превращаются. Мажу-мажу, всё без толку. В июне Франни приезжала за сыром-маслом, так посмотрела на мои руки… Как на уродку.

Выходит, папа показывал, как лучину щепить и жечь – не просто так? Он нас учил заранее?

Лучины жечь, вручную доить, на лошадях пахать?