Страх - стр. 13

Наводчик приготовился к бою. Он понимал, что бой неизбежен, что придется стрелять. Что стрелять будут и бандиты, что прольется кровь, и возможно даже его кровь.

От этого стало страшно. Холодно засосало под ложечкой. Дыхание перехватило, кисти рук покрылись испариной и слегка подрагивали. Все тело начинал трясти, как в ознобе. Он ждал команды лейтенанта.

Лейтенант, выскочив из блиндажа и протерев заспанные глаза, несколько секунд смотрел на движущуюся с гор колонну. Он понял неизбежность того, что их ждет.

«Вот оно то, что случается на войне. И сейчас это случится с ним. Сейчас ему самому придется столкнуться с противником лицом к лицу. С противником, который в несколько десятков раз превосходит по численности его подразделение, да и вооружен отменно. А они не ожидали этого и уже верили в то, что этого не произойдет».

«Если будет бой, то взвод обречен», – лейтенант понимал это.

«Что делать? Выйти с бандитами на переговоры? Глупо. Это значит сдать взвод противнику, без боя, это значит просто-напросто отдать себя и своих солдат в руки бандитов. А что потом? Нет, переговоры – это не решение. Остается два варианта – принять бой или отойти. Отойти – значит сохранить жизнь себе и своим подчиненным, но если отойти, то комбат скорее всего не поймет этого. Возможно, сочтет его трусом. Опозорит на весь полк. Да что там полк – на весь округ. А если завязаться боем с противником, то свои услышат шум боя и придут на помощь. А если не успеют? Или все-таки отойти»?

Он колебался, он не знал, что ему предпринять, не мог найти правильное решение. Но он понимал, что нельзя вот так просто стоять и смотреть, что надо что-то делать.

«Сейчас, немедленно! Срочно доложить ротному, а лучше сразу комбату. Но комбат спросит о том, что я сам предпринял. А я пока еще ничего не предпринял. Черт! – мысли метались в голове лейтенанта, он понимал, что необходимо как-то действовать. Но как? И вдруг как будто само собой из него вырвалось: к бою!»

Он рванулся к блиндажу и стал распихивать там спящих после очередной смены бойцов, торопил их, выталкивал из блиндажа, чуть не каждого лично расставлял по позициям.

Дай команду сержантам, пусть они занимаются этим, но – нет. Он делал все сам. Он почему-то не мог им доверить это. Может быть, был не до конца уверен в них?

Бойцы, расхватав оружие, в спешке накинув на себя бронежилеты и каски, расталкивая друг друга, заняли свои позиции, как будто на занятиях с комбатом. Они поначалу даже подумали, что это очередная учебная тревога, а лейтенант просто хочет жути на них нагнать, чтобы шевелились быстрее. Но увидев движущуюся на них колонну, бойцы поняли, что теперь не до шуток. Некоторые все же засомневались: «А может свои»?