Стороны света - стр. 20
Почти такой же древний, как источник в храме.
…Зал с мозаикой и Эхо Голоса, глава ордена Арина. Обязательная встреча для всех, кто изъявил желание пополнить ряды.
– Что видишь?
– Серую дорогу сквозь бездну света и границу. Я смогу ступить за нее? За грань?
– Тебе не дано.
– Но я здесь, и я вижу. Я слышу… звучу. Я должен.
– Не путай предназначение с предопределением, Герих.
– Почему иные ходят за грань? Темные. У меня достаточно сил.
– Они – это три, узлы схемы, шестеренки, ты – четыре. Якорь. Стабилизатор.
…Три, четыре, – говорит учитель и смычок касается струн, звук наполняет комнату, Герих прикрывает глаза и слышит… Больше ничего кроме музыки, но и она оборвалась, потому что в дом пришло безмолвие.
У него алые-алые глаза и белое-белое лицо. Густое и терпкое на подбородке и шее, такое же маками на одежде и глазурью на руках с острыми когтями. На двери, что лежит на полу – след от этой руки. Учитель тоже лежит на полу. А в коридоре – мать. Ее светлое платье украшено розами. Алыми. И горло. Лица не видно, а кость ключицы – да. Сквозь алое. Белая, как острые иглы приближающегося безмолвия. Еще шаг и тогда…
Он улыбается безумными глазами, ртом, дышит в лицо густым и терпким, железом и болью. Тьмой. У Гериха только скрипка. Может помочь. Звук оборвет тишину. И тогда…
Герих поднял инструмент, прижал плечом, подбородком, смычок коснулся струн… Но звука нет. Только безмолвие и тьма, а внутри… ноет.
И тогда…
– Отпустите. Отпустите. Отпуститедайтеуйти…
…безмолвия не стало. Голос должен звучать. И должен быть услышан. Иначе во всем этом нет никакого смысла.
Арен-Тан зажмурившись сидел на той же скамейке, где некоторое время назад дремала Митика Холин. В закрытые веки тепло светило солнцем, и холод отступал.
Обретение дара, спившийся на крови и обезумевший вампир, превратившийся в безвольную куклу, пялящуюся пустыми глазами в никуда, черные мундиры, бордовые мантии. Двое рядом.
– Арен-Ри, ни к чему мальчишке такое помнить, – этот голос звучит, как альт.
– Первая проба голоса, он не стабилен, на резонансе может задеть большую область воспоминаний, чем нужно, – скрипка, четыре четверти.
– Стирайте.
– Под вашу ответственность, Мартайн.
– Под мою. Все, что тут случилось, моя ответственность…
Не хотел ведь вспоминать. Не собирался. Почему сейчас?