Стопроцентные чары. Пас 3. Совершенный флотер - стр. 6
‒ Прости меня.
‒ Ну чего уж тут. ‒ Сердце чуть замедлилось, а тело вновь прошиб холодный пот. ‒ Я вроде как отходчивая. И интересуюсь чисто из вежливости: а окликнуть меня нельзя было? Чего сразу в кусты-то? Да еще так. ‒ Аркаша прижала пальцы к губам, демонстрируя, насколько она недовольства недавней ограниченностью своей говорильной активности. ‒ Рот зажимал. Как злодей какой-то!
Маккин вытаращился на нее.
‒ Ой. ‒ Аркаша быстро отстранилась от русала и попыталась подняться на ноги, но вконец рухнула на четвереньки. ‒ Чушь несу. Это никак не связано с твоей репутацией. Нет, погоди…
Юноша выпрямился и отошел от нее на пару шагов.
‒ Ты вовсе не злодей.
‒ Я хуже. И я погорячился. ‒ Маккин вытер ладони о спортивные брюки, а затем и вовсе вцепился в скользящую ткань ‒ да так сильно, что впору было волноваться не вырвал ли он себе клочок кожи этим нервным захватом. ‒ Мне стоило быть сдержанным. Возможно, нужно было просто стерпеть. И… держаться от тебя подальше. Но так хотелось поговорить с тобой…
‒ Какое путаное покаяние. ‒ Аркаша надеялась, что в ее голосе проскальзывало намного больше шутливых ноток, чем она сама различала. ‒ Ничего не поняла. С каких пор для разговора нам требуется прятаться в кустах?
– Я не хотел, чтобы тебя видели со мной. А твой крик мог бы привлечь постороннее внимание, поэтому и… ‒ Маккин, спрятав глаза, прижал руку к собственном рту. ‒ Прости за это.
– Вот как… – Аркаша заторможено переваривала информацию. – Погоди-ка, это что вообще значит? Почему меня не должны видеть с тобой?
‒ Потому что не хочу утянуть тебя за собой. ‒ Маккин приблизился к Аркаше и повернул голову, словно предлагая чем-то полюбоваться. На его щеке чуть ниже скулы проступало пятно ‒ как капля мутной краски, растекшейся по белоснежной простыне.
Синяк. Только-только начавший темнеть.
Все слова застыли на языке. Аркаша ошарашено рассматривала щеку своего соседа по комнате.
‒ Откуда…
‒ Помнишь кто я?
Сглотнув, Аркаша шмыгнула носом и выдавила:
‒ Ты Маккин.
‒ Не так. ‒ Уголки губ юноши дернулись, завершая наигрустнейшую из всех улыбок на свете. ‒ Я русал с севера. Сын Седны. Душегуб. Враг их… и твой.
Наверное, Аркаша зарычала. Жгучая обида обрушилась на нее потоком рвущего на куски водопада. Обида. Но не на Маккина, снова отказывающего ей в доверии. Не на него. На других. На тех, кто смеет воплощать в жизнь страхи, что тлеют в душе существа, которого она уже привыкла считать другом.
‒ Кто это сделал? ‒ Это она произнесла почти шепотом. Злоба крала воздух, рвущийся через горло, и слова сопровождались сипом.