Столкновение - стр. 35
А я…
Я тоже буду. И даже больше, чем сам Смоленский. Глупо отрицать, что мне всё это противно, чуждо и мерзко. Сколь бы грязной и ненормальной я себя не ощущала. Происходящее… возбуждает. И он, и я — прекрасно осведомлены об этом. Иначе между моих ног не было бы сейчас настолько влажно. Мои пальцы слегка подрагивают, пока я веду по внутренней стороне бёдер. По стопам проносится лёгкая покалывающая судорога. Совсем не боль. По венам разливается приятное тепло. И я уже не думаю о том, на какой адово-минусовой отметке по шкале вселенского грехопадения я застреваю. Потом я буду анализировать, сожалеть, стыдиться. Сейчас… я просто наслаждаюсь. Не только собственными прикосновениями. Чужим горячим дыханием на моей коже. Каждым хрипловатым выдохом мужчины. Один за другим, я слышу их, как свои собственные.
Хотел увидеть?
Пускай смотрит…
Ведь если отбросить все предрассудки, мне это тоже нравится.
Настолько, что моя смелость быстро набирает обороты. И я уже не сдерживаю рвущиеся наружу стоны, гораздо откровеннее лаская саму себя, изредка подаваясь мужчине навстречу в древнем элементарном инстинкте. Да, прекрасно осознаю, тем самым я дразню опасного хищника. Голодного. Жадного. Не ведающего пощады. Но именно это мне и нужно. Чтобы он сорвался. Не я сама просила его подарить освобождение, которое никак не настаёт. Хотя я уже совсем близко.
— Тимур…
Очень-очень близко.
— Тимур…
Я выгибаю спину, свожу колени вместе, меня почти выворачивает от переполняющих чувств. Кажется, ещё немного, и весь мир разорвёт на звёздные осколки. Совсем как тогда, в его доме. И я сожму собой его пальцы… Не его… На этот раз свои… Или же…
— Не так, золотко, — звучит грубо, резко, недовольно. — Не закрывайся.
Я киваю. Потому что какая-то часть меня ещё помнит об этом. Но она слишком мала и далека, чтобы, помимо согласия, во мне остались хоть какие-то силы, дабы выполнить обещанное.
— Я… Я… Не... Могу… Больше… — срывается с моих уст тихим капризным хныканьем.
Правда ведь не получается. Никак не перешагну ту грань, за которой наступит долгожданное освобождение. Балансирую у самого края. И мне бы упасть с него в пропасть. Рухнуть и пропасть в той манящей тьме без дна и возможности вернуться. Но нет. Меня бьёт дрожью, почти трясёт от этой невыносимой безумного-болезненной агонии.
И я сдаюсь.
— Тимур, — зову его снова. — Пожалуйста…
Да, умоляю.
Уже не важно, насколько слабой и нуждающейся я выгляжу. Да и вообще вся реальность больше не имеет никакого смысла. Весь мир, который я знаю, перестаёт существовать, едва мужчина обхватывает за лодыжки, приподнимает, укладывая их на свои плечи, дёргает на себя. И целует. Хотя вряд ли то, что он творит, можно действительно считать заурядным поцелуем. Облизывает, ласкает языком так алчно и ненасытно, что мой рассудок окончательно испаряется. Я снова умоляю, хнычу, задыхаюсь и пропадаю, уже ничего не помня, кроме одного-единственного — его имени, которое раз за разом повторяю, словно в бреду. Нахлынувший оргазм пробирает новой степенью безумия, сокрушает. Едва ли я отдаю себе отчёт в том, насколько сильно меня всю выгибает от этого чувства. Я почти падаю с кресла. И только властный жест его ладони, опустившейся мне на живот, придавившей обратно, не позволяет оказаться на полу.