Столица для поводыря - стр. 40
– Дозволено ли будет мне, ваше высочество, попытаться оправдаться?
– Да-да, Герман. Я постараюсь передать твои слова государю.
– Благодарю вас, ваше высочество, – искренне, прижав руку к сердцу, поклонился я. – Прошу передать его императорскому величеству, что все это злобный навет и клевета. Клянусь честью, ваше высочество, я ни с кем в Санкт-Петербурге или иных землях империи не обсуждал здоровье цесаревича Николая Александровича! И уж тем более не распускал никаких слухов. Я бы никогда не посмел…
– Довольно, Герман, – вдруг улыбнулся Ольденбургский. – Я понял все, что ты хотел сказать. Я тебе верю. Ты всегда был достойным сыном достойного отца. Я постараюсь защитить тебя от гнева его императорского величества. Идите, Герман. Вас уже, видно, заждалась очаровательная Наденька Якобсон. Идите и ни о чем не беспокойтесь. Все будет хорошо.
Какой из плюшевого мишки защитник, я себе хорошо представлял. Очень хотелось бросить всю эту матримониальную суету и рвануть в Царское, чтобы поговорить с великой княгиней. Уж Елена Павловна-то – умнейшая женщина и наверняка смогла бы объяснить мне эти таинственные маневры.
– Отправляйтесь к невесте, сударь. Я тоже сейчас же спущусь.
Ага. Сбежишь тут. Когда два генерала уже добро, поди, поделили и мысленно нас с Надеждой уже поженили.
Мадемуазель Якобсон была невысока ростом. Не слишком большая грудь, маленькие ушки, узкие ладони. Покатые, невыразительные плечи. Для меня, выросшего в век, когда женщины уже успели завоевать себе право укладывать шпалы и асфальт, эти ее плечики показались и вовсе какими-то недоразвитыми.
Прямой ровный нос. Не курносый и не свисающий, как клюв хищной птицы. Маленький ротик, аккуратный подбородок. Тугая коса кольцом на затылке по тогдашней моде. Если у Наденьки Якобсон что-то и было выдающееся, так это скулы. Крутые, высокие, равно присущие и прекраснейшим из парижанок, и очаровательным татарским девушкам. Откуда только взялись? Сам Иван Давыдович, что называется, – чистокровный скандинав. Датчанин. Его супруга Эмилия Вениаминовна – из семьи обрусевших немцев. Но так вот загадочно гены сложились…
Надя стояла у высокого окна, о чем-то напряженно размышляя и от этого неосознанно прикусывая губу. Видимо, это «что-то» было необычайно важным, раз даже стук моих каблуков по сверкающему солнечными бликами паркету ее не отвлек.
Я не спешил заявлять о своем присутствии. Обстоятельства дали время хорошенько рассмотреть свою суженую, ну и попытаться хоть как-то разобраться в своих чувствах к этой девушке.
Или, что будет вернее, – в полном их отсутствии. Да, она миловидна и, по рассказам Германа, должно быть, хорошо образованна. Я мысленно уже смирился с тем, что мне суждено стать совладельцем Асташевских золотых приисков. Но только теперь, в этом пустом, залитом светом зале, мне пришло в голову, что, женившись на этой девушке, я буду вынужден кардинально изменить не только образ жизни, но и свои дальнейшие планы! Ведь у меня появится семья… Возможно, и дети… В той жизни как-то не вышло. А тут…