Сто оттенков страсти - стр. 30
«Мне это, наверное, должно было польстить?»
- У меня в детстве был медотвод от прививок, захламлять свой организм бациллами не собираюсь, - огрызнулась я.
- А это уже интересно, - лениво протянул он. - Раньше ты целовалась только со стерильными? Или они тебе перед каждым поцелуем справки из поликлиники приносили? - не понятно было, злится Алмазов или насмехается, на лице застыла непроницаемая маска. - Больше чем ОРВи ты вряд ли от поцелуя подхватишь, а вот от незащищенного секса можно что-то пострашнее ветрянки поймать, - ухмыльнулся он, и я немного расслабилась, хоть какие-то эмоции.
- Да, ты прав. А еще от незащищенного секса дети бывают, - не удалось сдержаться и не напомнить ему о прошлом. - И не только женщина должна нести за них ответственность.
- Твое желание защитить сестру похвально. И я бы согласился с каждым твоим словом, не знай я Оксану лично. Наши мнения в этом вопросе диаметрально противоположные. Думай, что хочешь, - снова взяв в руки планшет, он вновь погрузился в работу.
Что я чувствовала в этот момент, не знаю. Нельзя судить человека, не выслушав его версию событий. Оксана об отце своего ребенка не сказала ни единого плохого слова, почему же я так сильно злюсь на него?
Когда самолет начал разгоняться, все мое нутро от страха заледенело, а когда шасси оторвалось от взлетной полосы, я была уверена, за мной пришла старуха с косой. Стоит где-то рядом и ждет! Самолету падать было необязательно, я сейчас умру от остановки сердца. Кончики пальцев, вцепившиеся изо всех сил в кожаные подлокотники, ощутимо болели. Воздуха в легких перестало хватать.
«Это мой первый и последний полет!» - зажмурившись, успела подумать я, прежде чем теплые губы властно прижались к моему рту.
И вот тут действительно мне стало… Страшно?!.. Совсем плохо?.. А может, хорошо?
«Нет-нет, плохо! Плохо! Мне стало очень плохо!» - пыталась думать именно в этом русле. Даже оттолкнуть этого зазнавшегося самца не могла, руки словно приросли к подлокотникам кресла!
Его губы на вкус терпкие, словно крепкий кофе без сахара. Нет, в этом поцелуе не было нежности и мягкости. Уверенные, ведущие касания не оставляли шансов на сопротивление. Чувствовала себя льдинкой, которая плавилась на его губах.
«Это грех – испытывать то, что я сейчас ощущаю!»
Несмотря на доводы разума, я приоткрыла рот под напором его губ и позволяла делать со мной все, что Алмазов считал нужным.
Так не целуются простые смертные. Нельзя одним поцелуем испепелить все преграды: девичьи табу, голос разума и прошлое, которое стояло между нами.