Сто оттенков страсти - стр. 29
Матерился Алмазов в это утро еще дважды: первый раз, когда сработал будильник, установленный в телефоне на четыре часа, второй раз, когда обнаружил мои рисунки в кухне на столе.
На борт самолета поднималась, словно всходила на эшафот. Вцепиться в поручень трапа мне не позволила гордость. Ну и Алмазов, который крепко держал меня за локоть и тянул за собой, словно я в последний момент могу передумать и сбежать.
- Мне нравится, что сегодня ты похожа на женщину, а не на оборванца, лететь с тобой будет не стыдно, - равнодушно произнес он. Но в его безразличие я не верила, слишком часто ловила на себе заинтересованный взгляд.
- Я почему-то думала, что тебя зовут Георгий Романович, а не Роман Георгиевич, - обратилась я к Алмазову, когда мы заняли свои места в самолете. Сидя в салоне первого класса, я до дрожи в коленях боялась взлета, вот и болтала все, что лезло в голову. Хотя этот момент меня и правда волновал. Уже не в первый раз задавала себе этот вопрос: «Как я могла перепутать имя и отчество Алмазова?»
- Индюк тоже думал… - не глядя на меня, буркнул он.
«И что должна означать эта фраза?»
- Объяснений я не дождусь, - нарочито равнодушно пожала плечами и уставилась в иллюминатор.
Он и не думал мне отвечать. Отмахнулся как от назойливой мухи, включил планшет и больше на меня не смотрел.
«Ну и ладно!»
Оксана бы наверняка дала Лизе отчество отца, а вот Ната по этому поводу не заморачивалась, выбрала к имени красивое подходящее отчество – Елизавета Константиновна.
За эти два дня Алмазов даже не попросил показать мне фото Лизы, словно она его вообще не интересует… Бесчувственный сухарь!
Как бы обидно мне ни было за племянницу, сейчас это все неважно. Я согласна терпеть этого ледяного истукана, лишь бы он вернул Лизу! Ведь мне тогда не придется выходить замуж за старого козла, у которого я сейчас снимаю квартиру.
Если Алмазов не обманул, и он правда станет помогать дочери финансово, деньги его я постараюсь не тратить, буду откладывать Лизе на банковский счет. На жизнь нам я постараюсь зарабатывать сама.
Этот чурбан бездушный никогда не поймет, что любовь не покупают. У него просто замечательная дочь, а он… робот, а не человек!
- Перестань.
- Что «перестань»?
- Так меня разглядывать, а то подумаю, что ты влюбилась, - не отрывая глаз от планшета, произнес он. А я осознала, что уже давно не смотрю в окно, а испепеляю взглядом Алмазова. Но отворачиваться я не спешила.
- Как можно быть таким бездушным?
- Душевная ты наша, - протянул он и перевел на меня взгляд. - Может, помолчишь? Я понимаю, что ты боишься лететь, понимаю, что гул двигателей тебя пугает до усрачки, но это не повод нести всякую хрень. Я могу тебя поцеловать, и ты успокоишься, - сказал Алмазов таким тоном, словно зачитал выдержку из конституции.