Сто лет СССР: современная историография - стр. 6

На более глубоком уровне внимание большевиков к немецкой военной экономике указывает на «набор общих ценностей и черт сходства, которые, как это ни парадоксально, разделяли российский революционный режим и немецкие реакционные правые». Стремление большевиков к неограниченной исполнительной власти «отражало стремление Людендорфа подчинить всю экономическую деятельность военному командованию для целей тотальной войны» (с. 11). Таким образом, военная экономика Германии привлекала большевиков как модель хорошо организованной «буржуазной диктатуры», пример силы принуждения. Именно по этой причине к концу 1920-х годов многие видные представители немецкой правой интеллигенции, «отвергая большевизм, были очарованы экономической организацией Советского Союза». Такое «избирательное восхищение, несмотря на идеологический разрыв, уходит корнями в Первую мировую войну» (с. 11).

В целом, заключают Ашшенфельд и Трекер, во время Первой мировой войны все воюющие державы были вынуждены так или иначе усилить вмешательство государства в экономику. Такое развитие событий «вдохновило интеллектуалов, как левых, так и правых, на продолжение политизации экономической жизни в стремлении к более справедливому порядку после войны». В наиболее экстремальной (большевистской) форме это повлекло за собой «тотальное планирование», отражавшее мечту об интеграции всех социальных сил в государстве и достижении полного контроля над экономической жизнью. Таков был утопический идеал, стоявший за военным коммунизмом и «командно-административной системой», построенной в СССР при Сталине. Но существовали и другие, более умеренные взгляды на послевоенное экономическое планирование, которые «основывались на расширении сотрудничества между бизнесом и государством». Эта «смешанная экономика» была, по сути, тем, что предложил Ратенау, и «в какой-то степени нашла выражение в ленинском нэпе и ранней фазе Октябрьской революции. Фактически многие страны Запада приняли аналогичные меры планирования после Великой депрессии» (с. 15).

Э. Уиллимотт (Лондонский университет королевы Марии, Великобритания) в новой статье продолжает свои многолетние исследования организации быта в раннесоветский период. В данной работе автор рассматривает коммуны и историю «нового быта» в контексте изменяющегося ощущения времени, характерного для российского общества в революционную эпоху.