Стена - стр. 57
– Нет, Григорий, все проще! – засмеялся немец. – Это же не ваша лошадь! Смотрите-ка: определенно польская военная сбруя.
– Вот черт, прости, Господи!.. – ахнул Колдырев, хлопнув себя по лбу. – Ну и разошелся же я, коль впопыхах сел на чужую лошадь… Ха! А до чего же, однако, оказывается, послушные лошадки у польских панцирников. Видать, кобылка решила, что я и есть хозяин, просто надрался до невменяемости и веду себя по-другому… Но что же теперь делать?
– И я ничего не могу вам предложить, – вздохнул Фриц. – Все мое на мне.
Он хотел еще что-то добавить, но вдруг насторожился.
– Что такое? – не понял Григорий.
– Погодите… Мне показалось, будто неподалеку проскакал верховой. И остановился.
– Ну и что в том? – не понял Колдырев. – Ведь это город. Мало ли людей разъезжают здесь верхом? Если бы за нами погнались, мы бы услышали не одного всадника.
– Как знать? – Лицо Фрица под зигзагообразным козырьком шлема становилось все более напряженным. – Как раз будь их несколько, я решил бы, что это – разъезд караула. А так… О дьявол!
В конце темной улочки из-за каменного забора выступил человек. Вероятно, он только что спешился… И сделал это с единственной целью: чтобы вернее прицелиться.
– Сдохни, собака! – крикнул незнакомец, спуская курок.
Немец успел схватить Григория за рукав и что есть силы дернуть к себе. Пуля вжикнула над головой Колдырева. В тот же миг, громко выругавшись, Фриц пустил коня прямо на стрелка. Тот целился теперь в него – из второго пистоля.
– Ну, ты сам напросился, – сказал немец и взмахнул рукой.
В воздухе сверкнуло короткое лезвие – убийца не успел даже вскрикнуть. Но второй выстрел все же грохнул – пуля, ударившись о булыжник брусчатки, с визгом ушла в небо.
– А ведь это был наш с вами приятель! – проговорил Фриц, спешившись и не без усилия переворачивая упавшего.
– Какой еще приятель?
Колдырев подошел. Перед ним лежал усатый десятник из веселого дома; в остекленевших глазах блестели две маленькие луны. С левой стороны его груди Григорий приметил роговую рукоять, украшенную серебром и слоновой костью. Фриц взялся за нее и рывком вытащил кинжал из тела. Клинок был хорош: узкий, обоюдоострый, с тонким кровостоком[30].
– Нравится? – спросил немец, тщательно протирая лезвие. – Хороший кинжал. Пожалуй, второй такой нелегко будет найти во всей Европе. Это мой дед делал – один из лучших оружейников Зуля.
– Чего? – не понял вконец ошалевший от событий этого вечера Колдырев.
– Зуля. Зуль – мой родной город. А в нем – отличная оружейная мастерская Франца Майера. Так звали моего прадеда, основателя семейного дела. А деда – Фрицем, как меня. У нас в семье так повелось – у всех мужчин имена непременно на F начинаются, фирменный стиль – для мастера клеймо и традиция – первейшее дело. Вот, видишь, на рукояти чеканка: MF. Майер Фриц.