Стеклянная женщина - стр. 6
В первое воскресенье июля, спустя месяц после смерти Магнуса, Роуса отправилась в церковь помолиться, чтобы Бог указал ей путь. Тем утром они с мамой доели почти все остатки skyr, но попрошайничать было ниже их достоинства.
По дороге в церковь она увидела Маргрьет, которая чертила палкой какие-то линии на земле возле дома. Заслышав шаги Роусы, она обернулась и торопливо стерла башмаком нарисованное.
– Просто строчка из Библии, – сказала она, поморщившись и сердито выпятив подбородок, и заправила выбившиеся седые пряди обратно под поношенный чепец.
– И какая же? – не удержалась Роуса. Всем было известно, что Маргрьет не знает грамоты и завидует Роусе, которая умеет читать и писать. Разумеется, она чертила руны.
– Одна из Десяти заповедей, – отрезала Маргрьет. – В картинках. Полно тебе ухмыляться, Роуса. Я видела этого твоего воздыхателя.
– Моего воздыхателя? – Роуса ощутила, как жар приливает к ее щекам.
– Не прикидывайся дурочкой. Паудль твой в воскресенье дерн ковыряет вместо того, чтоб в церковь идти. Тебе стоит держать его в узде, ежели хочешь, чтобы из него вышел хороший муж.
– Так найди девушку, которая за него замуж собирается, и выскажи все это ей. Быть может, Маргрьет, ты как раз ее отыщешь, когда отправишься в церковь вместо того, чтобы картинки рисовать у себя под дверью.
Ответа Маргрьет Роуса дожидаться не стала и поспешила дальше. По пути она озиралась по сторонам в поисках Паудля, но его не было. Не оказалось его и в числе нескольких десятков прихожан, которые сперва обернулись к ней, а потом отвели глаза, перешептываясь, когда она вошла в церковь.
Внутри было душно: поприветствовать нового епископа, Олава Гюннарссона, собралась целая толпа. Люди беспокойно заерзали, когда он заговорил.
Вдруг он произнес имя Роусы, дочери великого епископа Магнуса, поманил ее к себе, и она послушно подошла к деревянной кафедре, чувствуя, что все взгляды обратились на нее. Должно быть, оценивают, насколько она исхудала. Наконец епископ отпустил ее, и она тут же поспешила к скамье и перевела дух только после того, как две сотни глаз перестали следить за ней.
Но, подняв голову, Роуса почувствовала, что кто-то по-прежнему разглядывает ее. Она посмотрела налево и увидела незнакомца – а ведь в этом селе она знала по имени каждого.
Это был рослый и крепкий мужчина с такими мускулистыми руками, что рукава рубахи едва ли не трещали по швам. Он был смугл – по-видимому, проводил большую часть времени на солнце. Роусе не удавалось прочесть выражение его лица, частично скрытого густой бородой.