Статус: свободен - стр. 18
– Стас, что с тобой?! Где ты был?! – мама со слезами бросилась ко мне, обняв, несмотря на то, что я был мокрым, грязным, со стеклянным взглядом.
– Мам, у меня был передоз… – откровенно промолвил я, склонив голову на её хрупкое, но сильное плечо.
Мама тут же разрыдалась, не спрашивая больше ни о чём, так как прекрасно понимала, с кем я был и где. Я тогда до конца не осознавал, что если бы Сашка и Юрка просто убежали бы от испуга, не вызвав скорую, я бы просто умер. Страх, который овладел мной после случившегося, на короткое время заставил задуматься, какая дорога виднеется впереди. Но через пару дней мне снова захотелось уколоться. Я не знал, что мне делать, где достать деньги. Тело начало ломать, кости – выворачивать, кожу – жечь и колоть. И тогда я решил продать свой комплект амуниции для конного спорта, на который с таким терпением копил, а мама помогла мне его купить, добавив денег из семейных сбережений.
Мне было очень сложно расстаться с тем, чем дорожил всем сердцем, что обожал, любил, считал святым. Скрученный от ломки, я отдал в руки барыги амуницию, обменяв её всего на один пакетик перца. Но мне в тот момент было абсолютно всё равно, куда уйдёт мое «золото», лишь бы по венам вновь текло зелье, новое «золото», ради которого я жил, от которого уже был зависим как никогда.
Учителя в школе, закрыв глаза, «нарисовали» мне тройки в журнале за четверть по всем предметам, понадеявшись на то, что родители найдут на меня управу за лето. Но этого не случилось. Я не пришёл ни на первое сентября, ни в первую неделю учёбы, ни после… Я бросил школу. В седьмом классе. Моей маме выдали справку, что у меня есть шесть классов образования, с припиской об отчислении за неуспеваемость. Ей предложили перевести меня в вечернюю школу, но для этого туда тоже нужно было ходить, учить параграфы, выполнять задания, пусть и не так часто, как это делают в дневной школе. Этого я тоже делать не хотел, да и не мог. Меня не интересовала школа и бывшие друзья, Колька, который успешно закончил шестой класс и перешёл в следующий – седьмой.
Мама вытаскивала меня из притонов на своих плечах, откачивала от передозов, била по щекам, хлестала так, что лицо приобретало уже знакомый багровый оттенок. Она трясла меня, поливала холодной водой, заливала в горло домашний компот из ягод, которые росли на даче, лишь я бы получал хоть какие-то витамины. Мама плакала, молила меня выбросить эту дурь из головы, запирала на замок в квартире, но я всё равно убегал через окно. Однажды я даже распилил решётку ножовкой отца, когда никого не было дома. И ничто не останавливало меня. Я выносил из дома ценные вещи, которые мама уже не знала, куда прятать, устраивал дома в буквальном смысле настоящий погром: заглядывал в каждый угол, переворачивал вещи в шкафу… Правда, сил на это у меня становилось с каждым разом всё меньше – я таял на глазах, превратился из справного и крепкого мальчишку в тощего и немощного больного, который с очумевшими глазами искал свою дозу «счастья».