Статист - стр. 5
– А пойдём-ка, брат, на кухню, – предложил Кулибин. – Чувствую, разговор у нас не на один час.
Гость не стал возражать. К колбасной нарезке были добавлены солёные огурцы и несколько кусочков ржаного хлеба – пшеничный Кулибин не признавал. По праву хозяина наполнив рюмки коньяком, он спросил:
– За что пьём?
– Давай просто выпьем – и всё, – сказал Роман и опрокинул содержимое рюмки в рот.
Хозяин квартиры с грустью посмотрел на него, покачал головой и тихо произнёс:
– Тогда за тебя, Рома.
Выпив коньяк, он уже веселее добавил:
– А хороший коньячок-то! Уже и не помню, когда такой пил. Надо немедленно повторить, тогда, может, вспомню. Наливай, Ромка!
После второй рюмки разговор начал налаживаться.
– Напрасно ты, Рома, грустишь, – говорил Кулибин. – Ну турнули тебя из армии, ну Люська твоя сбежала – туда ей и дорога! Но жизнь на этом не закончилась. Моя вон тоже от меня драпанула – и что? Думала, побегу за ней. Ага, щас! Всё брошу, шнурки поглажу и на пузе проситься приползу! Не будет этого! Даже Жанка моя понимает, что мамка неправа. Я ведь не пропойца какой-нибудь, не гуляка! Чего ещё этим бабам надо?
– Ты у меня спрашиваешь? – удивился Роман. – У Верки своей надо было спрашивать. Моя Людмила мне честно сказала, что жизнь с таким идиотом, как я, её не устраивает. – Он ненадолго задумался, похрустел огурцом, отщипнул маленький кусочек хлеба, обмакнул его в соль, отправил в рот и произнёс свои мысли вслух: – А я даже где-то её понимаю. Нам уже за тридцать перевалило, а детей нет. Какие там дети при моей работе? Вечные командировки, госпиталя, переезды. Я благодарен ей хотя бы за то, что мать мою она до последнего досматривала.
– Это правда, – согласился Кулибин. – Она ждала, что ты на похороны приедешь, но ты не смог. А она после поминок мне вот тут на кухне сказала: «Теперь я свободна, Фёдор Петрович». Положила на стол ключи от квартиры и ушла. Да я писал тебе про всё про это.
– Ладно, не будем о грустном, – Роман потянулся к бутылке, наполнил рюмки. – Давай лучше выпьем за них, за бывших наших жён. Пусть им живётся лучше, чем нам.
– Да я ничего против них не имею! Пусть живут! Но должны же они понимать, что у мужика могут быть свои причины на те или иные поступки. Ты ведь не от хорошей жизни не смог приехать на похороны матери. Могла же Люська это понять! Дождалась бы, поговорила, а потом поступай как знаешь.
– Я в это время был в аду на другом континенте. О смерти матери мне смогли сообщить спустя неделю. А письмо твоё мне переправили только через месяц, когда мы были уже на базе. И хватит об этом. Давай лучше помянем мою матушку.