Статист - стр. 4
– А-а, это ты, Ромка-соломка! – растянулась в приветливой улыбке рожица. – Заходи!
– Что батя делает? – спросил Роман, прикрывая за собой дверь.
– Паяет! – всё так же весело ответила девушка. – А где твоё «здрасьте»?
– Привет, Жанка-баклажанка!
Рифмами к именам они наградили друг друга из-за цвета волос – у Романа они были светлые и прямые, а у Жанны тёмно-фиолетовые и волнистые.
– Привет! Обувай тапки и проходи. Я только что полы помыла. Целый день ходят и ходят, а на улице дождь. Наследили мне тут. А я убирай за бесплатно.
– Будешь возмущаться – отправлю к матери! – раздался из комнаты голос отца.
– Ага, щас! – огрызнулась дочь. – А кто тебя кормить будет? Кстати, Ромка-соломка, ты голодный? Я картошки натушила.
– Нет, спасибо!
– С мясом и с овощами, – продолжала соблазнять девушка.
– Не знаю, может быть, потом. Пока я с отцом твоим хочу поговорить.
– Ясно: отвяжись! – Жанна изобразила обиду на смешливом лице.
– Ну что ты, Жаннет! Просто хреново у меня на душе.
– Понятно: водку пить будете, – тяжело вздохнула девушка и упорхнула к себе.
Роман вошёл в комнату-мастерскую хозяина и поздоровался.
– Здорово, коль не шутишь, – не отрываясь от работы, приветствовал тот соседа. Сосредоточенно глядя через огромное увеличительное стекло, он собирал что-то очень мелкое и хрупкое.
– Кулибин, чай будешь? – спросил гость, ставя перед хозяином бутылку коньяка.
– Фух, напугал! Я думал, и правда ты уже на чай перешёл.
– А это и есть чай, – Роман невесело улыбнулся.
– Иди ты! – Кулибин отложил работу, взял в руки бутылку, покрутил её перед глазами, потом рассмотрел внимательно через увеличительное стекло и неуверенно произнёс: – Да вроде не похоже на «катанку». Вроде как заводская.
– И, тем не менее, это чай. Я купил его на чаевые. Понимаешь, мне, русскому офицеру, сегодня дали чаевые. Мне! Как какому-нибудь гарсону!
– Вот чудак! Дали – не отобрали.
– Теперь я хорошо понимаю, что чувствовали белые офицеры, оказавшиеся в эмиграции. Только они на чужбине терпели унижения, а я на родине, за которую кровь проливал свою и чужую.
– Ладно, не заводись, – зная характер соседа, почти ласковым тоном сказал хозяин. – Честно заработанные чаевые – это не унижение, а прибавка к заработку за хорошо сделанную работу. Мне вон тоже иногда сверх того, что прошу, делают прибавку. Если отказываюсь, то обижаются люди. Я к ним с душой – и они ко мне так же. Так что хватит заниматься самоедством. Наливай! Как раз Жанкина картошка будет кстати.
– Нет, не надо, – запротестовал Роман. – Я тут нарезки принёс. – Он достал из кармана спортивной куртки свёрток и стал искать, куда его пристроить среди хаоса из запчастей и инструмента.