Старый Свет. Книга 4. Флигель-Адъютант - стр. 5

– Да и ты, я смотрю, на месте не стоишь. Вольноопределяющийся?

– А то! – Геройский преторианец явно гордился нашивками. – Через десять дней подпоручика присвоят!

– Теперь уже я тебя буду благомордием называть, так и знай! – ухмыльнулся я, вспоминая, как он изгалялся надо мной в Сан-Риоле.

– Ну, вы-то сковордие очень удачно проскочили, не дали мне потешиться! Цельный полковник, ну надо же! Большая шишка!

– Хо-хо.

– Ха-ха!

Вот за это меня начальство родной бригады терпеть не могло – за фамильярность с подчинёнными. Подрывал, понимаете ли, многовековые устои, нарушал субординацию, позорил честь мундира. В башибузуки мне прямая дорога, а не в лейб-гвардию. Интересно, какого размера стали бы глаза у полковника Бероева, если бы он сейчас увидел меня в полном облачении?

Мы тепло расстались с Кузьмой, договорившись ещё увидеться, и я оставил их трепаться с водителем, рассказывать о наших совместных подвигах, реальных и выдуманных.

По мраморным ступеням дворца я шёл уже в приподнятом настроении – всё-таки преторианцы в массе своей были мужиками хорошими, правильными. На их штыках и установил свою власть регент, незабвенный Артур наш Николаевич, и с их помощью стал потихоньку собирать осколки, а потом и мы, хаки, подтянулись. Каждый раз, общаясь с этими неуёмными пассионариями в чёрных мундирах, я как будто заряжался их безграничной, плещущей через край энергией, настраивался на нужный лад. Воевать или работать – и то, и другое преторианцы делали с полной самоотдачей! Они были настоящими имперцами и настоящими воинами, а я… А я вот теперь настоящий полковник.

– Ваше превосходительство? – козырнул мне лейб-гвардеец в таком же, как у меня, мундире, но с капитанскими погонами. – Его величество ожидает. Прошу за мной.

Сердце застучало чаще – всё-таки к императору! Я его не видел с тех пор, как мы расстались тогда, у тех самых мраморных ступеней, по которым толпа солдат внесла его во дворец. Мы шли, минуя рабочие кабинеты и роскошные залы, посты придворной охраны и галереи, полные изысканных произведений искусства, скульптур, картин, гобеленов. И общество, те самые придворные. Они были повсюду. Общались, куда-то торопились, о чём-то спорили – генералы, высокие чины в вицмундирах, какие-то дамы в шикарных платьях. Я мог только завидовать отличной выправке лейб-гвардейца, его идеальной осанке и безупречным манерам. Для него вся эта помпезная обстановка и высокое общество были делом привычным.

С неожиданной для себя злостью я подумал о том, что вроде как всю эту великосветскую камарилью вывели ещё лоялисты. Откуда она снова повылезала? Но анфилада роскошных комнат внезапно закончилась, и капитан в белом мундире остановился.