Старый Свет. Книга 4. Флигель-Адъютант - стр. 2
– Ты выходишь замуж за лейб-гвардии полковника, – несколько растерянным голосом проговорил я.
Лиза широко открыла глаза и спросила:
– Это разве плохо?
– Просто ужасно, – ответил я и, как выяснилось позже, оказался совершенно прав.
* * *Я успел умыться, побриться и выпить кофе с вкуснейшими тостами, которые приготовила Лизавета. Ну, знаете, квадратики пшеничного хлеба, сердцевина вынута, на её месте яйцо, и всё это поджарено на деревенском сливочном масле. Настоящее блаженство.
– Мне пора в клинику, – сказала она, вытирая руки о полотенце и снимая передник. – Обещала подменить Веру Павловну после обеда. Если что, звони в ординаторскую, номер ты знаешь.
Голос у неё был тревожным. Всё-таки приглашения во дворец каждый день не приходят. И сюрпризы в виде полковничьих мундиров и десятка орденов – тоже.
– Я тебя заберу, – постарался сказать как можно более уверенно. – Поедем в синематограф, на Преторианский проспект, там сипангскую комедию показывают, Чарли Спенсер в главной роли. Маленький бродяга опять в деле!
Обняв её, я, кажется, через ткань платья чувствовал стройное тело, и мне вовсе не хотелось её отпускать.
– О-о-о-о, Спенсер! Обязательно пойдём! – закатила Лиза глаза и шутливо оттолкнула меня. – Всё, давай тебя одевать. Не терпится посмотреть на настоящего полковника!
И быстро поцеловала меня, едва дотронувшись губами до моих губ, а потом вывернулась и занялась мундиром.
Мне и тридцати-то нет, а тут полковник! Это сколько очередных или внеочередных званий накапало, пока я мотался по Южному континенту и Сипанге? И на всё есть патенты, за подписью императора. А ещё гербовая бумага об удовлетворении ходатайства о зачислении в лейб-гвардию. За меня ручались Артур Николаевич, князь Тревельян, некий Марк Вознесенский, лейб-акустик, и ещё с десяток фамилий, о которых я и понятия не имел. «Быть по сему» – виднелась крупная надпись каллиграфическим почерком императора поперёк листа.
– Аж страшно! – сказала Лизавета, отступив на шаг от меня, оглядела с ног до головы и прижала ладошки к щекам. – Это как меня угораздило такого видного мужчину заполучить? Вот поедешь во дворец, найдёшь себе там фрейлину какую-нибудь, и что я буду делать?
– Ну какую фрейлину, Лизонька? – беспомощно развёл я руками.
Во всём этом белоснежно-золотом великолепии я чувствовал себя полным кретином. Ей-богу, даже смокинг и штиблеты надел бы с меньшими душевными терзаниями. Но стоило признать – сидел мундир великолепно! И ткань была приятная.
– Всё, ты должен пообещать, что в больницу за мной приедешь вот такой вот! – заявила она. – Мы должны выгулять обновку! А я с собой платье возьму, красное. И там переоденусь.