Становление советской политической системы. 1917–1941 годы - стр. 11

Небезынтересно историко-сравнительное наблюдение, которое Никитин предпослал сюжетной части своего весьма обширного повествования. Если в перевороте «27–28 февраля достаточно было занять телеграф и телефон, чтобы служащие на них немедленно прервали все сообщения правительственных мест, то занятие телеграфа и телефона 24–25 октября не привело к перерыву сообщений Временного правительства, ибо служащие на телефоне не выключали правительственных телефонов, а телеграф продолжал передавать телеграммы правительства, в то же время задерживая по моему распоряжению телеграммы большевиков, – писал он. – И лишь 2 ноября, когда телеграфисты увидели, что они бессильны против насилия большевиков, введших к этому времени на станцию матросов, телеграфисты заняли «нейтральную позицию, передавая телеграммы обеих борющихся сторон».

О таковой трактовке проблемы связи осаждённого Зимнего дворца с внешним миром коллега Никитина по последнему составу Временного правительства государственный контролёр С. А. Смирнов очевидно не знал, когда, находясь в эмиграции, публиковал свою статью «Конец Временного правительства» в двух номерах берлинской газеты русского зарубежья «Руль» за 10 и 20 ноября 1923 г.

Сей деятель выдвинул свою, иную, чем никитинская, версию относительно телеграфной и телефонной связи осаждённого Зимнего с городом, Ставкой верховного главнокомандующего и страной в целом. Свидетельствуя о том, что «правительство до последнего момента могло сноситься по телефону с внешним миром, он ссылался на слух, будто бы произошло это потому, что во дворце было несколько телефонных аппаратов, номера которых не значились в телефонной книге. Поэтому, – утверждал бывший государственный контролёр, – большевики и не могли выключить их в первое время после захвата телефонной станции».

Думается, что все это выглядело гораздо прозаичнее, о чем не только поведал А. М. Никитин, но подтверждали звонки в Зимний частных лиц, таких как супруги проф. Прокоповича, издательницы газеты «Власть народа» Е. Д. Кусковой, одного из знакомых Никитина А. А. Тюшевского и других. Кстати, та же ситуация наблюдалась и в Москве в дни так называемой «кровавой недели».

Заканчивая краткий обзор интересных сведений, содержащихся в статье С. А. Смирнова, обратим внимание на факт вполне достоверного характера. Речь идет об одном из разговоров, состоявшихся у автора статьи с Никитиным накануне восстания. «Когда я, прочитав в “Речи” сообщение об образовании Революционного Комитета (Петроградского ВРК – Э. Щ.), обратился к тогдашнему министру внутренних дел Никитину (социал-демократу) с вопросом, что он думает по поводу указанного сообщения, то Никитин флегматично ответил мне: “Я не придаю значения образованию этого революционного комитета. Будет лишь одним комитетом больше, только и всего”».