Сталкер - стр. 19
В каком-то смысле я отбываю пожизненное заключение. Я ни на что не имею права, каждый мой день не в стенах больницы – это милость моего тюремщика, хозяина, Бога – моего лечащего врача. Чтобы он не сделал со мной – все будет правильным. И мне повезло, что он мой брат».
***
Девять месяцев назад, Москва
Глеб устало потёр глаза, включил настольную лампу и вырубил яркий свет в кабинете. Потом долго осматривал содержимое бара, пытаясь понять, чем бы порадовать себя сегодня вечером. В итоге остановился на классике - Hennessy ХО. Плеснув коньяк в бокал, вальяжно развалился в кресле и открыл крышку ноутбука. Уже три месяца каждый его день заканчивался именно так: перед сном он просматривал отчет о том, как прошел день у его девочек. В отчёте была краткая хронология того где была, что делала, фото и видео по каждой. Всю информацию он педантично раскладывал по электронным папкам с их именами.
"Ася" было написано на папке, в которую он стал складывать файлы с данными в первую очередь. "Ну и что у тебя нового, Ася? Снова спасала мир?", - Глеб открыл ее сегодняшние фото. На них была запечатлена девушка со внешностью Белоснежки: черные как смоль волосы, светлая кожа и большие глаза синего цвета. Она была среднего роста, идеально слажена, и на вид казалось совсем молоденькой. И если б Глеб точно не знал, что ей тридцать, то он бы по внешнему виду не определил бы ее настоящий возраст. Ася была удивительной, и действительно каждый день делала эту планету лучше. Ее "подвиги" были небольшими, но регулярными. Глеб и представить себе не мог, что такие, как она, существуют. Она накормила всех бездомных кошек в округе, подняла пьяного, упавшего в глубокую лужу под дождем, купила целую пачку открыток у благотворительного фонда, дала пару тысяч девушке, которую обворовали на улице, - и это только за эту неделю. В мире Глеба все продавалось и покупалось, все, абсолютно все. Любовь, верность, свобода, жизнь - тоже были товаром. Потому для него бескорыстное, искреннее проявление доброты, которое с таким постоянством демонстрировала Ася, было не просто удивительным, а скорее чужеродным. "Вот же блаженная дура! Всем готова помочь, даже деревьям! И чему ты научишь ребенка? И что за идиоткой надо быть, чтоб выскочить среди ночи одной или бросать вызов криминальному авторитету? Сиротой ее оставить, хочешь, коза?" - Глеб с психом закрыл папку и открыл фото другой своей девочки.
Как ни странно, обеих он считал именно «своими». Вторая его никогда не разочаровывала – всегда была жизнерадостна, красива и беззаботна.