Сталкер - стр. 18
Вначале она хотела с ним поспорить, а потом одернула себя. Кто она такая, чтоб не выполнять то, что он ей велит. Кирилл содержит ее, лечит, она полностью от него зависит. Аля иногда думала о том, что с ней будет, если вдруг с Кириллом что-то случиться?
- Хорошо, - послушно ответила она и направилась к двери из кабинета.
- До встречи в следующий понедельник, Аля. Не забывай принимать все препараты, что я тебе назначил. Твоя медикаментозная терапия - единственное, что удерживает тебя в состоянии ремиссии, - бросил он ей в след.
11 таблеток ежедневно - целая горсть нейролептиков, корректор и нормотимик приковывали Алю к этой реальности, а теперь датчик GPSэлектронного браслета на ее ноге сделал побег из нее невозможным. В этот день Аля написала в своем блоге:
"Человек с серьезными психическими расстройствами, как у меня, и не совсем человек. Отношение общества к нам сродни отношению к касте «неприкасаемых» в Индии. У психически больных, так же, как и у «неприкасаемых», отсутствует вина в том, что они не такие, но это никак не меняет тот факт, что все остальные относятся к ним с брезгливостью и опасением.
Таким, как я, не суждено выполнять ответственную и высокооплачиваемую работу. Наш удел - уборка, ну или сборка каких-нибудь элементарных механизмов. Знаете, типа тех розеток и выключателей, на которых производитель пишет "собрано инвалидами", чтоб из жалости Вы купили именно их.
Мне нельзя давать волю эмоциям. Современная психология выделяет до 14 психотипов нормальных людей. Вы можете быть любым из них, при этом, откровенно говоря, вести себя как полный придурок, не опасаясь того, что Вас скрутят и отправят в психушку. Как только я позволю себе плакать, смеяться в голос или, не дай Бог, кричать, то окружающие, которым известно о моем диагнозе, воспримут это как приступ и бросятся меня вязать. А потом врач увеличит мне дозу успокоительных так, что я буду лежать «овощем» и пускать слюни.
Мои слова против слов других ничего не значат. И даже если я говорю правду, а мой оппонент лжет, то поверят ему, а не мне. Все мои слова подвергаются сомнению, потому что мало ли, что я там придумала? Я ведь сама точно не знаю, что на самом деле правда. Поэтому я предпочитаю молчать, не спорить и в целом избегать людей. Но и полностью отрешиться от них мне нельзя, иначе мой врач заподозрит, что у меня начало депрессии, а это чревато опять же увеличением количества «колес», на которых я плотно сижу.
Все обычные люди просто живут, не задумываясь над тем насколько их жизнь и поведение нормально, а я постоянно должна оценивать насколько то, что я говорю или делаю – нормально. Я вынуждена заниматься самокопанием, поиском глубинного смысла. Я притворяюсь нормальной, чтоб иметь возможность быть среди вас, а не сидеть неподвижно привязанной к спинке кровати в четырех стенах психбольницы.