Сталин в битве за Москву - стр. 9
– Разрешите доложить и обосновать доводы генерала Рокоссовского?
– Слушаю вас, Борис Михайлович.
– Генерал Рокоссовский докладывает о больших потерях в частях и соединениях армии, о том, что люди валятся с ног от усталости, что не спали по нескольку суток. Оборону практически не удаётся эшелонировать. А это значит, что перед врагом слишком тонкая преграда, а где тонко, там и рвётся. Армия держится только на необыкновенном мужестве бойцов и командиров.
– Держится так не только армия товарища Рокоссовского, – резонно заметил Сталин. – Продолжайте, Борис Михайлович.
– Имея перед собой реку Истру и Истринское водохранилище в особенности, можно организовать оборону меньшими силами. А это в свою очередь позволит выделить столь необходимые для ведения активных действий резервы. Ну а на тех позициях, которые ныне занимают войска армии, река и водохранилище представляют собой ловушку… Ведь они в тылу армии.
Сталин подошёл к карте, легко отыскал полосу обороны 16-й армии севернее и южнее Волоколамского шоссе. Синие стрелы указывали, что на этом направлении наступали три пехотные, четыре танковые дивизии и одна дивизия СС «Рейх» 4-й танковой группы противника. Было ясно, что враг стремился прорвать оборону в полосе 16-й армии и выйти на оперативный простор, используя Ленинградское и Волоколамское шоссе, которые протягивались чётко обозначенными сходящимися нитками в самое сердце столицы. Оценил он и сообщение о том, что река и водохранилище представляют собой ловушку.
Сталин не спешил с ответом. Необходимо было всё обдумать, необходимо было вот так, одним лишь своим согласием, одним лишь словом позволить отдать врагу ещё около десяти километров. А ведь даже за километр, а порой за сотню метров отданной врагу земли приходилось жёстко наказывать не только командиров подразделений, частей и соединений, но и командующих армиями.
Сталин думал, а Рокоссовский с нетерпением ждал решения начальника Генерального штаба, прекрасно понимая, что сам, без Верховного, Шапошников не сможет дать положительный ответ на его просьбу.
Уже после войны Рокоссовский написал в военных мемуарах «Солдатский долг»:
«На войне возникают ситуации, когда решение стоять насмерть является единственно возможным. Оно безусловно оправданно, если этим достигается важная цель – спасение от гибели большинства – или же создаются предпосылки для изменения трудного положения и обеспечивается общий успех, во имя которого погибнут те, кто должен с самоотверженностью солдата отдать свою жизнь. Но в данном случае позади 16-й армии не было каких-либо войск, и, если бы обороняющиеся части погибли, путь на Москву был бы открыт, чего противник всё время и добивался.