Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - стр. 97

Когда Николай II, вызвав Столыпина в свою резиденцию – Александровский дворец в Царском Селе вблизи Санкт-Петербурга, – сообщил ему о том, что тот назначается премьер-министром, Столыпин стал отказываться, заявляя, что он непригоден для такой высокой должности и не знаком со столичными элитами. Царь со слезами на глазах, возможно, выражая благодарность за такую показную скромность и почтительность, сжал руку Столыпина обеими руками [420]. В этом рукопожатии усматривали – причем в ретроспективе в еще большей степени, чем в перспективе, – историческую возможность спасти Российскую империю. Столыпин, безусловно, выделяется как один из самых значительных людей, когда-либо занимавших властную позицию в России: сохранявший уверенность в подхалимском окружении, состоявшийся оратор, как и управленец, и, наконец, один из редких государственных деятелей, ставивших перед собой долгосрочные цели. «Если государство не дает [злодеяниям] действительного отпора, то теряется самый смысл государственности», – заявил Столыпин, вступая в должность [421]. Будучи провинциалом, он оказался способным завоевать доверие царя и быстро затмил весь петербургский истеблишмент [422]. Однако перед ним стояли очень сложные задачи. Принципиальными ключами, открывающими дверь в современность, служили не только выплавка стали и массовое производство, что Россия более-менее сумела освоить, но и успешное включение масс в политическую систему, то есть массовая политика.

Столыпин рассчитывал в полной мере воспользоваться новым шансом, полученным режимом благодаря Дурново с его решительными карательными мероприятиями, в рамках новой ситуации, созданной стараниями Витте, успешно навязавшего царю квазиконституционализм Октябрьского манифеста. Столыпин в свою бытность премьер-министром (1906–1911) пытался на свой манер перестроить российскую политическую систему. Однако консервативный российский политический истеблишмент, разъяренный конституционным самодержавием, решительно противодействовал стараниям Столыпина создать новое государство за его счет. Левые по различным причинам – их отрезвило поражение восстания 1905 года и столыпинские репрессии – тоже впали в отчаяние. Вообще говоря, наш герой, Иосиф (Коба) Джугашвили, совершил свои самые знаменитые революционные подвиги именно при Столыпине. Но принесла ли эта подрывная деятельность какие-либо серьезные плоды – вопрос спорный. И наоборот, цели и фиаско программы столыпинских реформ, как и реформ, проводившихся до него Витте, многое говорят нам о будущем режиме Сталина. В тот момент, взирая на мир сквозь призму канонического марксизма, будущий Сталин не имел почти никакого понятия о том, через что пришлось пройти Столыпину. Сталин никогда не встречался с ним, но впоследствии он в очень значительной степени повторил путь царского премьер-министра.