Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - стр. 61

. В 1721 году Петр провозгласил себя Императором, тем самым претендуя на равный статус с императором Священной Римской империи (чей титул был номинальным). (Петр выбрал для себя титул Император Всероссийский вместо предлагавшегося Император Востока.) Но в первую очередь Петр создавал свой собственный имидж, отчасти посредством шутовских придворных ритуалов – пьяных оргий, пародийных свадеб, – которые акцентировали ключевую роль личности самодержца и важность доступа к нему [246]. Построение сильного государства смешалось с возвышением роли личности.

Помимо этого, избранный Петром метод государственного строительства укреплял неразрывную связь между российскими элитами и самодержавной властью. В России так и не сложилось полноценной аристократии со своими собственными корпоративными институтами, которая бы в итоге покончила с абсолютизмом (хотя в 1730 году некоторые представители русского дворянства наконец попытались это сделать) [247]. Правда, русское дворянство накопило такие же богатства, как дворянство в Австрии или даже в Англии. При этом в отличие от Австрии и Англии из рядов русского дворянства вышли культурные фигуры мирового значения – Лермонтов, Толстой, Тургенев, Глинка, Чайковский, Рахманинов, Скрябин, Мусоргский. Более того, русское дворянство было открытым сословием: дворянский статус могли получить даже незаконнорожденные (такие, как Александр Герцен). Но еще более серьезное отличие состояло в том, что английская аристократия приобрела политический опыт в качестве правящего класса в рамках конституционной монархии. Российские дворяне-крепостники были всемогущими в своих поместьях, но в конечном счете они во всем зависели от милости самодержца. Элитный статус в России был обусловлен несением службы в обмен на награды – которые могли быть отобраны [248]. Помимо службы самодержцу на той или иной государственной должности, русским дворянам непрерывно приходилось заботиться о сохранении своих позиций в иерархии. Правда, большинству российских знатных семейств удавалось столетиями прожить под властью самодержцев. Тем не менее не все российские элитные кланы уцелели, причем может сложиться впечатление, что обеспеченное существование могло смениться ссылкой и тюрьмой исключительно по произволу властителя [249]. В России даже высокопоставленные и влиятельные лица все равно нуждались в еще более высокопоставленных покровителях для защиты своей собственности, а порой и своей жизни.

Множество наблюдателей, включая Карла Маркса, утверждали, что «современная Россия есть не что иное, как преображенная Московия»