Размер шрифта

Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - стр. 34

. В толпе выделялись татарские (азербайджанские) муллы в зеленых и белых чалмах, а рядом расхаживали персы в кафтанах и черных меховых шапках, с волосами и ногтями, выкрашенными в красный цвет [115]. Очевидец описывал одну из типичных городских площадей (майдан), рядом с которой в 1890 году недолго жил с отцом Сосо Джугашвили, как кашу «из людей и животных, бараньих шапок и бритых голов, фесок и картузов», где все «кричит, стучит, смеется, бранится, толкается, поет, работает и потрясает на разные тона и голоса» [116]. Но за этим восточным столпотворением на улицах – вызывавшим у авторов путеводителей сплошные «ох!» и «ах!» – общество в 1870–1900 годах прошло через коренную трансформацию, вызванную железными дорогами и индустриализацией, а также грузинским национальным пробуждением, которому способствовали расцвет периодической печати и современные средства сообщения. К 1900 году в Тифлисе уже имелась малочисленная, но заметная интеллигенция и растущий промышленный пролетариат [117].

Именно в этом модернизирующемся городском окружении Джугашвили – который к 1894 году снова был в Тифлисе – поступил в семинарию и достиг совершеннолетия, став не священником, а марксистом и революционером [118]. Марксизм, ввезенный в Грузию в 1880-е годы, как будто бы обещал мир несомненных фактов. Но Джугашвили не сам открыл для себя марксизм. Роль революционного наставника для будущего Сталина сыграл двадцати-с-чем-то-летний воинствующий бунтарь Владимир (Ладо) Кецховели (г. р. 1876), и его подопечный впоследствии называл себя учеником Ладо [119]. Тот был пятым из шести детей священника из деревни рядом с Гори. Будучи на три года старше Джугашвили, вместе с которым он учился сперва в духовном училище в Гори, а затем в духовной семинарии в Тифлисе, Ладо пользовался громадным авторитетом среди семинаристов. Под влиянием Ладо молодой Джугашвили, и без того энергично занимавшийся самообразованием, открыл в себе призвание быть агитатором и учителем, который раскрывает темным массам глаза на социальную несправедливость и предлагает им мнимое универсальное лекарство.

Грузинский культурный национализм

В отличие от маленького Гори, в главном городе Кавказа разворачивалась грандиозная драма зарождения современности, но Иосиф Джугашвили почти не видел город, по крайней мере на первых порах. Его непосредственное окружение, духовная семинария, носила прозвище Каменный мешок, будучи четырехэтажным бастионом с фасадом в стиле классицизма. Если на вершине местной иерархии учебных заведений стояла главная классическая гимназия, то семинария – более доступная для бедной молодежи – не слишком отставала от нее. Здание семинарии, в которое она переехала в 1873 году, находилось на южном конце проспекта Головина, на Ереванской площади, и было куплено православной церковью у сахарного магната (Константина Зубалашвили). Для сотен учащихся, проживавших на верхнем этаже, в дортуаре открытого типа, день обычно начинался в 7 утра и заканчивался в 10 вечера. За утренней молитвой, на которую их сзывал колокол, следовали чай (завтрак), занятия до двух часов дня, обед в три часа дня, прогулка на свежем воздухе, на которую выделялось около часа, перекличка в пять часов, вечерний молебен, чай (легкий ужин) в восемь часов, выполнение домашних заданий и отбой. «День и ночь мы трудились в казарменных стенах, чувствуя себя заключенными», – вспоминал еще один горийский Сосо, Иосиф Иремашвили, который, как и молодой Сталин, попал в семинарию через Горийское духовное училище

Страница 34

На следующую страницу