Сталин, Иван Грозный и другие - стр. 14

Здесь настало время вспомнить, что наша наука еще с советских времен полна идеологических предрассудков. Один из них заставляет повторять навязчивую мантру о наветах и клевете на Россию и все русское со стороны любых иностранцев любой эпохи и культуры. Спора нет, критическое отношение к историческому источнику должно быть у каждого трезвого исследователя, но оно не может быть окрашено политическими или националистическими предрассудками. Именно в эти грехи была втянута отечественная наука идеологией сталинизма. Большинство иностранных свидетельств, перекрывая друг друга, очень ярко, а в главном вполне достоверно повествуют о царе и его эпохе. Конечно же, есть и неточности, и грубые ошибки, и откровенная неприязнь, и оскорбительные умозаключения. Но нет, пожалуй, ни одного средневекового русского царствования, которое не нашло бы столь разностороннего отражения в западноевропейской мемуаристке и в дипломатической документации, как царство Ивана IV. Не в малой степени это произошло потому, что Россия во второй половине XVI в. впервые показала свое лицо на европейской военной и политической сцене, и оно было лицом Грозного, которое на всех современников произвело неизгладимое впечатление.

Следует отметить, что часть синхронных Грозному свидетельств еще в ХIХ в. подверглась в России запрету по политическим соображениям (например, записки английских дипломатов и купцов Д. Флетчера, Р. Ченслера, Дж. Горсея), а в ХХ в. редкие по своей насыщенности свидетельства немцев-опричников И. Таубе, Э. Кузе, Г. Штадена, военнопленного А. Шлихтинга и др. подвергались не столько научному анализу, сколько огульному обвинению в сознательной лжи и очернении Московского государства и его реалий. Их очень аккуратно, но на высоком научном уровне препарировали А.А. Зимин, Д.М. Альтман, Р.Г. Скрынников и др. Однако только в работах Кобрина, вышедших на волне перестройки, впервые появились взвешенные оценки свидетельств отечественных и иностранных очевидцев и участников событий. Именно Кобрин отметил, что только с начала XVII в., т. е. после смерти царя и гибели династии, начинают появляться свидетельства младших современников Грозного. И в первом известном нам независимом от официального летописания сочинении, которое приписывается то князю Катыреву-Ростовскому, то князю Шаховскому, впервые дается двойственная оценка личности царя и его царствованию. Вот они, ставшие особенно знаменитыми характеристики царя: «Муж чюднаго рассужения, в науке книжнаго поучения доволен и многоречив зело, ко ополчению дерзостен и за свое отечество стоятелен».