Сталин. Генералиссимус Великой Победы - стр. 39

Иосиф Джугашвили пять раз бежал из мест ссылки, несмотря на то, что там он находился под постоянным наблюдением полиции. Побег из его первой сибирской ссылки, когда он чуть не замерз в пути и даже отморозил щеки, стал для него суровым уроком. После этого он стал более тщательно готовиться к побегам.

Неволя была суровой школой. Ограничивая свободу в ссылке, сдавливая в тюрьме до предела жизненное пространство, сводя уровень человеческих стремлений до простого желания выжить, всячески унижая его достоинство, уничтожая естественную человеческую потребность в интимности и хотя бы в кратковременном одиночестве, или полностью изолируя человека от других людей, неволя одних ломала, других – закаляла. Выдержавшие тюрьму и ссылку революционеры становились, как правило, наиболее активными и опытными бойцами своих партий. Заключенные приучались полагаться на свои силы, разумно расходовать их.

Жизнь в неволе приучала быстрее разбираться в людях. Заключенный должен был быстро понять, на кого можно положиться, а на кого – нельзя. Порой он должен был полностью доверить свою судьбу другому человеку. Положение заключенного, а нередко и его жизнь зависели от окружавших его людей, готовы ли они ему помочь, поделиться необходимым, передать нужные сведения на волю или с воли. Беглец из-под стражи должен был полагаться всецело на добрую волю часто неизвестных ему прежде людей. Они сообщали ему безопасный маршрут, обеспечивали ему нужные документы и необходимые материальные средства для побега, прикрывали его бегство. В то же время заключенный должен был проявлять максимальную бдительность, опасаясь провокатора, труса или просто ненадежного человека. Он знал, что полиция делает все возможное, чтобы усыпить его бдительность и заставить их довериться ее агентам под видом благожелателей. Поэтому одновременно со способностью к безграничному доверию у заключенного вырабатывалась повышенная настороженность к окружающим.

Закалка сохраняла те качества, которые позволяли человеку выжить в ненормальных условиях неволи. Тюрьма и ссылка могли выковать из человека сильного борца, но часто ослабляли в нем множество человеческих качеств, необходимых для нормальной жизни. Такие перемены особенно резко проявлялись в юном сознании. Неволя не может не ожесточать любого заключенного. Нетрудно себе представить, как было нелегко выносить испытания неволей молодому человеку с поэтической и свободолюбивой натурой. Джугашвили знал, что его единственным «преступлением» было желание счастливой жизни для трудящегося народа. В отличие от социалистов-революционеров, или эсеров, социал-демократы не совершали убийств «во имя правого дела». В Батуме он вел на борьбу рабочих, подвергавшихся жестокой эксплуатации. Он не мог не ощущать на собственной судьбе вопиющей несправедливости существовавшего строя и не мог не ожесточаться против него. По этой причине он был готов воспринимать большую часть человеческих несчастий, с которыми он сталкивался, особенно среди его коллег по партии, как прямое следствие существовавшего строя. Смерть Георгия Телии от туберкулеза послужила для Джугашвили поводом заявить о том, что «пролетариат постарается отомстить проклятому строю, жертвой которого пал наш товарищ – рабочий Г. Телия».