Сталь - стр. 30

– Рори, – о, этот звук!

У меня галлюцинации, не иначе. Так меня звал только Егор, когда был особо нежен со мной. Или я умерла и попала в рай? Потому что я уже почти согласна…

– Рори, – настойчивее.

А затем меня трясут за плечи. Я ощущаю прохладные ладони на своих раскаленных щеках и распахиваю глаза.

– Ты решила вступить в клуб десятитысячников?

– Что?

Егор здесь, мы вдвоем в закрытом пространстве. Места совсем нет, он возвышается надо мной, поглощая несчастные метры. Его запах перебивает любой другой, и я забываю, что еще минуту назад собиралась разбиться.

Воздуха не хватает, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, чтобы не коснуться его грудью. Он так близко, что я ощущаю его дыхание на губах.

Я бросаю ручку, которую боялась отпускать, и сминаю пальцами его рубашку. Самолет трясет, но Егор помогает мне устоять. Он точно стальная опора, за которую хочется держаться.

Я была готова держаться за него всю жизнь.

Раскрываю губы ни то сказать что-то, ни то сделать необдуманный шаг.

– Здесь довольно грязно, – говорит он вдруг, отступая. – Выходи, я буду ждать снаружи.

И в следующее мгновение с единственным хлопком моих ресниц дверь закрывается, и я остаюсь в полном одиночестве.

А можно прямо до посадки просидеть в уборной? Ну, пожалуйста.

11. Глава 11

Аврора

NЮ – 18

Спустя пару минут я, посвежевшая и с дежурной улыбкой, с которой обычно веду утренние эфиры, выхожу из уборной, чтобы застать Егора за милой беседой с Анютой. Интересно, а форма стюардесс специально так сшита, что вот-вот треснет, или стоит написать анонимную жалобу руководству этого прекрасного создания?

Мерзкая особа эта Анна – я вижу на ее лице сплошное притворство. Хотя обо мне, кажется, она думает примерно то же самое.

Егор ей кивает, а затем, бегло оглядев меня, отступает с прохода и пропускает вперед.

– Все хорошо? – спрашивает, когда мы возвращаемся на места. – Если бы я знал, что ты так боишься летать, не звал бы.

– Ничего, все в порядке. Это все ради работы.

Мягкая линия его бровей тут же ломается, и лицо Егора сразу становится грубее.

– Конечно, работа, – впрочем, как и голос.

До начала снижения я успеваю выпить еще один бокал шампанского, а когда самолет заходит на посадку, снова прикрываю глаза и изо всех сил стараюсь глубоко и ровно дышать. Только вся гребаная медитация летит к черту, потому что Егор накрывает мою руку своей. Я смотрю на него, а он делает вид, что не замечает.

– Скажи, ты в Бога веришь? – спрашиваю его после очередной серии пугающих до дрожи сигналов и толчков.

– Есть такая шутка, что на падающем самолете нет атеистов, – отвечает он, и снова не на мой вопрос.