Сталь - стр. 29
Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Девяноста пять, девяноста шесть…
Люди каждый день летают, и ничего.
Сто восемьдесят один, сто восемьдесят два…
Егор вон в поле сел – и живой. С ним я в безопасности.
Двести девяносто восемь, двести девяносто девять…
Черт, да где он?
Я встаю, потому что больше не могу сидеть на месте. Ну, если честно, сначала дергаюсь вперед и заваливаюсь обратно, так как пристегнута ремнем безопасности (а после не меньше минуты пытаюсь понять, как из этой удавки вырваться). Затем я спешу в направлении уборной, откуда выходили люди, и, заперев за собой дверь, тяжело дышу. Ничего не трогаю – замираю перед зеркалом. Выгляжу, если честно, ужасно: зрачки, как у наркомана со стажем, ярко-красные щеки, еще и поросячий нос – это, конечно, к делу не относится, но тем не менее факт. Ненавижу свой нос.
Запах химии раздражает ноздри. На вид чисто, но я представляю, сколько здесь микробов. Салфеткой опускаю стульчак, чтобы тот не смущал меня, и тщательно мою руки с мылом. И как в этой коробке метр на метр можно заниматься сексом? Фу.
Мои мысли прерывает внезапный толчок, который бросает меня к раковине – а потом еще один, и еще. Случайно нажав на кран, я хватаюсь за пластиковую ручку вместе с тем, как включается табло, требующее вернуться на место. Но как тут можно сдвинуться вообще?
Елейный голос стюардессы – видимо, Анюты – сообщает, что нет повода для беспокойства, что самолет проходит зону турбулентности, но как здесь не паниковать?
Мы падаем, падаем, падаем. Я это нутром чувствую!
Вжимаюсь в стену, стискиваю пальцы сильнее, прикрываю глаза и молюсь.
Я никогда не была набожной. Пару лет назад, помню, проходила при церкви специальные курсы, чтобы стать крестной для дочери родной сестры Ромы. Вы только не подумайте, что его родственники очень любили меня, так сложилось лишь потому, что накануне крестин все разругались между собой в пух и прах. В общем, тогда я выучила несколько молитв и даже Библию прочла. В связи с чем, кстати, у меня осталось много вопросов. Например, как продолжился род человеческий после Каина и Авеля, если из женщин в запасе имелась только Ева, или зачем Бог попросил Авраама убить своего сына – разве безусловная любовь требует доказательств?
Еще больше этих отдельных моментов меня удивил батюшка, который на одной из таких лекций, заявил, что греховные желания – это норма, и в пример привел его влечение ко мне. Поэтому, думаю, понятно, что я несколько скептично отношусь ко всей этой высшей силе, но сейчас, несмотря ни на что, я молюсь, молюсь и молюсь…