Сталь - стр. 19

Старик, меж тем, затопал под гору, вниз, вниз, Николай за ним, скорей, обходя мшистые, скользкие камни, тормозя, виляя, прихватывая рукой тонкие сосны, сбивая огромные грибы, которых, чем ниже, становилось все больше и больше.

– Тута полегче будет, – объяснял Иван, – щас в распадок спустимся и покурим. Грибов, однако!..

– Да.

Задохнулись, пока спускались, задохнулись оба, взмокли, спуск, казавшийся коротким, оказался длинным, извилистым.

– Любишь, грибы-то? – Старик встал, согнувшись, упершись руками в колени, вертя головой.

– Кто ж их не любит.

– Ух, они каки!.. – старик присвистнул, – мяса не надо! – Сел. – Не могу, отдышусь, воздуху, воздуху не хватат мне, здесь внизу воздуху нету, воздух внизу стоит, не шевелится.

– Что, привал?

– Часа через три.

Тронулись.

Потихоньку.

Солнце меж тем вскарабкалось уже высоко к полудню, к высшей точке, тени сделались короче, исчезли, грибы теперь разбегались стаями, причудливым, обильным архипелагом – жаль, как жаль, а не взять, возьмешь – куда денешь, что делать станешь с ними, с крепкими, круглыми, овальными, бугристыми, чистыми, красноголовыми, на взъерошенной серой ноге, с бурыми, с зеленовато-золотым подпалом, с бархатистыми, желтыми, синими, рыжими?

«Никуда б не ходил, честное слово, никуда б не пошел, – думал Николай, – все собрал бы, все бы, а потом лег на брюхо, припал бы к ягодам, лежа бы ел, ел бы и ел, не жуя, давил бы плоды языком, громко глотая, обирая куст за кустом, и плевал бы на все, на работу, которой больше нет, на деньги, которых без работы не будет, и на страхи, которых в достатке. Бог с ними, черт с ними, пропади все, ничего не надо, ничего!.. – Николай причмокнул, – вот отец-то не видит, никогда такого не видал, как он любил все это, как любил, каждый пустяк в лесу, каждую ветку, кочку, живое любил, живое хранил и ему, Николаю, не говорил, нет, а как бы подсказывал одними глазами – живое, мол, береги, мол, вещи, конечно, нужны, вещи, без вещей куда – некуда, без штанов да ботинок, без вилок-ложек, без машин-механизмов, а все же живое ценней, любезней, потому что – беззащитней».

– Я собрался было, – Иван заговорил, снова, – искать грибов-то, да спины нет, нагинаться не могу, часто не могу, старый стал.

– Ты-то?

– Я-то.

– Ты еще!..

– Чо?

– Хоть куда! – Сейчас ему хотелось сказать старику хорошее, все равно что, лишь бы хорошее, – я за тобой не поспеваю.

– Ты городской, что с тебя взять? Ежели б я тогда не пришел – тебя бы уже комары съели.

– Как это?

– Так.

– Разве могут?..

– Еще как. Другой раз лося всего выпьют, целиком!