СССР – 1979 - стр. 14

– Ну, по крайней мере, у нас есть один человек с подозрением на слуховые галлюцинации, – добавил Артем.

Ира промолчала, но вид у нее был крайне обеспокоенный.

– Может быть, оно и не связано, – раздраженно ответил я. – Не знаю. Можно до завтра тут сидеть и рассуждать, что это было. Мне не понравилось. Повторять не хочу. Поехали домой?

– Да, точно. Перекиси же здесь нет, – спохватилась Ира. Артем согласно закивал. Макс задумался:

– А если такое и правда повторится?

– Значит, надо быть готовыми!

Дома у меня дико разболелась голова. То ли от пережитого, то ли это просто были последствия таких… скачков? Я не знал, как это еще можно было назвать.

Но с друзьями мы договорились, что никому не расскажем об увиденном. Понятно, что скажи кто-то один из нас – так посмеялись бы, ну, психом бы назвали. А когда о таких путешествиях во времени заговорят четверо… попахивает больничкой.

Как говорил один мой хороший знакомый – не надо искать у себя признаки шизофрении, непременно найдешь. После такого безумства найдешь все, что угодно.

И все же, лежа на кровати с тремя таблетками анальгина в желудке, я старался не слушать мать, которая тихонько бубнила над ухом. Громко говорить она не могла, жалела – ведь все же голова болит. Но это не отключало ее привычку монотонно пилить каждый раз, когда я возвращался с пьянки.

Объяснить ей, что произошло? Что мы не перепили, что голова болит от странных событий, из-за всяких Вась, товарищей и резисторов? Скорее всего, она бы тоже не поверила, списала бы все на белочку и посоветовала пить меньше.

– Ты что, меня совсем не слушал? – спросила мать даже практически не строго.

Я решил воспользоваться моментом и перейти на новую тему, которая меня интересовала куда больше, чем очередная взбучка за гулянку.

– Ма, а что вы все на союз так молитесь?

– Молимся? – мать уже приготовился рассердиться, но отчего-то задумалась, сбилась с мысли, а потом спросила еще: – И кто это «мы»?

– Ну, вы. Твое поколение. Вот бабуля как-то не очень отзывалась. А вот ты постоянно говорила, что лучшего места нет. Мороженое вкусное. Всякие детские лагеря были, – я попытался припомнить что-то еще, но не получилось. Только голова разболелась еще сильнее.

– А чего бабушке-то хорошо отзываться? – удивилась мать. – И не вздумай меня сейчас по имени-отчеству назвать! По лицу вижу все твои намерения, – она немного повеселела.

Да уж, моя привычка так говорить ее иногда развлекала. Порой, по правде говоря, раздражала, но куда реже.

– Хорошо, – я потянулся под одеялом, взял стакан с водой и опустошил его. – Но так чего с бабушкой?