Спящее племя - стр. 15

От отчаяния не смогла больше ничего сказать. Завалилась боком на одеяла и подушки и смотрела на лес, в который хорошо бы убежать, но ни сил, ни возможности.

Мысли путались. Я надеялась на Ларису. Она сейчас начнёт меня искать, найдёт, сдаст врачам, и они очистят мой организм от наркотика, который я, видимо, глотнула в том проклятом баре, и меня до сих пор не отпускает.

Я не хотела верить, что это явь. Чувствовала себя отвратительно. Поганая наколка болела и пульсировала. Внутри что-то нарастало. Это было странное ощущение, что второе Я желает вырваться на свободу и сожрать всех обидчиков. Я, как человек разумный, сдерживала внутри агрессию и просто плакала от безысходности.

Процессия съехавших сектантов, которые думают, что они медведи, вышла на берег реки, где горело несколько фонарей. На старой прогнившей пристани стояли какие-то люди. Я бы попросила о помощи, но у них глаза тоже горели. К пристани был пришвартован корабль, на который большой медведь складывал вещи. Потом закинул бурую лапу и стал уменьшаться. С него слетел медвежий оборот, и на борт вошёл мой голый отец. Следом за ним по шаткому трапу коровы. Послушно так шли, словно загипнотизированные.

Подплывали к пристани катера, выходили какие-то мужики.

Жесть.

Мне плохо.

Мама взяла меня на ручки. Все мои восемьдесят килограмм, хотя наверно килограмм пять уже слетело на нервной почве. Но всё равно вес, а она, как младенца, меня на руках покачала, в щёку поцеловала и очень бережно усадила на колени в мокрую траву.

– Вот, Лизонка, здесь твои вещи. – Она поставила рядом со мной мои чемоданы и рюкзак. А вот твоё приданное.

Кованный ржавый сундук на замке. К навесному замку был привязан ключ.

– Там корона есть с настоящими рубинами и сапфирами, – Она нагибалась, чтобы смотреть мне в лицо. – Мы же из царской семьи. Думаешь, нынешний царь зря на тебя нацелился? Ты чистокровная медведица от прихода оборотней в Лес, твой род медвежий. Серьги с камушками зелёными в серебряной шкатулке. Девочка родится, проткни ей ушки, как я тебе сделала. И пусть носит серьги до десяти лет, потом сменишь на большие. Я тебя очень люблю, моя девочка, ты же у нас с папой единственная. Но теперь мы очень надеемся, что у нас ещё детки будут. И дед с бабкой тоже хотят детей.

– Заткнись уже, – рыкнула я. – У меня крыша сейчас съедет! Иди куда шла!

– Прости меня, Лизонька, – прошептала она. – Если бы мы знали, что можно вернуться и будет безопасно, мы бы тебя по-другому воспитывали.

Она ушла. Увела козла Джимии и стадо коз. Оставила меня одну. Дождь перестал лить. До леса было рукой подать. Я могла успеть смотаться. Но не успела.