Спрятанные во времени - стр. 18
Раздался хриплый детский плач, как плачут только откормленные противные мальчишки с толстыми ногами и грязной шеей – ябеды и будущие мерзавцы.
– А-а-а!!! – возопил Илья, бросаясь к двери, сам едва не растянувшись на взгорбившемся за ночь паркете.
– И-и-э!!! – ответили ему снаружи, колотя ногами об пол.
– Чтоб тебя… А что с полом? – паркетные шашки дыбились под незнакомым половиком, похожим на половую тряпку. – Водой что ли залило ночью? Почему сухо тогда?
Когда Илья открыл дверь, то обнаружил подтверждение худшим из своих опасений: на полу рядом с перевернутым трехколесным велосипедом валялся и орал карапуз лет пяти, необыкновенно крепкий для своих лет – маленькая копия Халка11, только что не зеленая. Далее в темном коридоре стояли его подельники – тощий подросток в каком-то рубище и вертлявая круглолицая девочка в сарафанчике со съехавшим набок жутким бантом. Другой она держала в руке как кистень (которым он, возможно, в ее представлении и являлся).
Неудачник-рейсер продолжал колотить ногами, девочка – радостно улыбаться. Абсолютно безжалостные существа эти девочки с бантами.
Подросток при виде Ильи отступил на шаг, глядя на него исподлобья, и простуженно просипел:
– Здрассть, дядь Илья.
Все происходящее в сумме – утро, горбатый пол, голоса, и то, что совершенно незнакомый парень, неведомо как оказавшийся вдруг в квартире, назвал его по имени, совершенно выбило Гринева из колеи, вдоль которой, откровенно заметим, он и так не слишком уверенно продвигался. Жизнь предстала сплошным кошмаром, будто закулисье театра, из которого Илью, случайно туда попавшего, настойчиво толкали на сцену говорить роль, перепутав с кем-то из труппы.
Соображая, что со всем этим делать, он обошел вниманием ту секунду, в которую слева со стороны кухни явилась сухощавая высокая женщина в косынке и, гаркнув на детей «А ну!» – мгновенно очистила помещение, заставив всю банду опрометью куда-то деться, забыв ненадежный транспорт. Женщину эту с грязным полотенцем в руках, тут же вернувшуюся обратно, как и атаковавших его детишек, Илья видел первые в жизни.
Творилось что-то необъяснимое.
Идею разобраться со всем этим немедленно он раздраженно отмел и даже замахал руками на кого-то невидимого, как бы сообщая ему: «Нет, нет и нет! Полный идиотизм! Не может такого быть! Все это – дурной сумасшедший сон. Надо же, с самого утра – и все сразу…».
– Нужна горячая ванна, – выдохнул Илья обреченно, направившись босиком к спасительной ореховой двери с одутловатым путти под лейкой, купленным год назад в Амстердаме… которая отчего-то предстала перед ним грязно-белой, облупленной и к тому же запертой изнутри.