Спасти род Романовых. Книга I - стр. 45

«Охереть...»

Мы стояли друг от друга в полу метре. Мой кинжал пробил его предплечье, по которому горячей дорожкой сбегает кровь. Секунда тишины, и эхом слышится звон падающего ножа, который был оружием защиты, или нападения, Александра. А дальше – жалобные всхлипы.

— Должно быть, это очень больно. А... Если так?

Я проворачиваю лезвие в его руке и наблюдаю за тем, как в некогда горящих синим глазах мечется ужас, смешанный с мучительным страданием.

«Да что это со мной? Он же просто ребенок!» — пробежала в моей голове мысль, но тело меня не слушалось.

— Прекрати! Урод! Псих! Хватит! Я сдаюсь, хватит! – истошно закричал он.

— Тебе больно? — спросил я, и надавил второй рукой на рукоять.

Кровь капает на пол, а в глазах моего неудачливого «одноклассника» выступают слезы.

— Пожалуйста... Перестань...

— ...

Яркая вспышка света, и мое в миг обмякшее тело – падает на пол.

***

— Как думаешь, Паш, много крови из него выкачала алебарда? Она же принадлежала Максимилиану Первому, я правильно понимаю? – знакомый жесткий голос, разбудил меня из бытия снов, где я на своей «ласточке», врывался в метеоритный поток, преследуя «Стрелу» орды.

— Правильно, — прозвучал еще один голос, который был более старым, как мне показалось, — Запрещенный в использовании артефакт. Который не принадлежит никому. Странно, что парень еще жив.

— Он сам по себе – странность.

— Я порылся в летописях, протоколах его фамилии. Ты ничего мне рассказать не хочешь? Как он смог выжить в Запорожской мясорубке?

— Всему свое время, Паша. – я услышал ритмичное постукивание каблуком по полу. — Ты узнал, как студент, смог открыть врата в свою усадьбу?

— Нет, не успел. Пока этого, — он постучал по моему лбу пальцем, — Пытался спасти, отправил наемников из Терских войск, дабы те с придворными магами отследили начало траектории, и попытались найти отголоски ресурса, который смог протянуть такой коридор.

— Студент же сам не мог это сделать?

— Конечно нет. Это и тебе не всегда под силу. Сам понимаешь.

— А артефакт, которым он дрался, — Лаврентий Лаврентьевич прокашлялся, и вновь начал чем-то стучать по деревянному полу, — Нашелся?

— Лучше бы мы его не находили. Смотри-ка, подслушивает.

Мне опять постучали пальцем по лбу, весьма настойчиво, давая понять, что знают о моем неспящем состоянии.

— Давай, юноша, открывай глаза и рассказывай все, как было.

Команду человека, который разговаривал с президентом академии, я выполнил, но с большим трудом. Казалось, словно веки были залиты свинцом, а все тело – чистой воды вата. Но все же, кряхтя, я смог даже приподняться с постели.